Земля Кузнецкая от древних времен до наших дней

В. И. Яворский

 

Издательство «Недра»

Москва – 1973

Copyright Геннадий Казанин

      Date: Feb. 2007

Профессор Василий Иванович Яворский – один из старейших геологов Советского Союза – сотрудник Всесоюзного ордена Ленина научно-исследовательского геологического института (ВСЕГЕИ), Герой Социалистического труда, лауреат Государственной премии СССР, Заслуженный деятель науки и техники РСФСР, доктор геолого-минералогических наук.

Почти 80 лет жизни В. И. Яворский отдал изучению угольных бассейнов нашей страны. Его труды, посвященные различным вопросам геологии Кузбасса, Донбасса и других угольных бассейнов, являются крупным вкладом в геологическую науку и практику. Во многих научных и производственных организациях успешно работают ученики В. И. Яворского.

ВВЕДЕНИЕ

Земля Кузнецкая – это территория Кузнецкого угольного бассейна, или Кузбасса. В настоящее время под этим названием в народнохозяйственном отношении подразумевается единый экономико-географический комплекс, охватывающий города и районы Кемеровской области РСФСР.

Географически Кузнецкая земля представляет собой котловину, прорезанную с юга на север р. Томь (бассейн р. Оби), окаймлённую с трех сторон горными массивами. На северо-востоке проходит хребет Кузнецкий Алатау, на юге лежит Горная Шория, на юго-западе – Салаирский кряж. Хребет Кузнецкий Алатау сливается с Горной Шорией, Салаирский кряж на юге примыкает к предгорьям Алтая. На северо-западе котловина соединяется с Западно-Сибирской низменностью.

По разнообразию промышленного сырья и размерам запасов рудных и нерудных полезных ископаемых, обеспечивающих возможность широкого развития многих отраслей тяжёлой и лёгкой промышленности, в сочетании с огромными запасами топлива, Кемеровская область занимает одно из первых мест в СССР. Но главное богатство области – каменный уголь.

***

О первоначальном заселении Земли Кузнецкой древними племенами имеется достаточная литература, основанная на материалах, добытых при археологических раскопках могильных курганов и стоянок древнего человека (его поселений), проводившихся в последнее двадцатилетие. Однако все эти весьма ценные сведения опубликованы в самых различных изданиях.

Используя эту литературу и результаты личных исследований по изучению природных ресурсов Земли Кузнецкой, полагаю, что будет полезным дать в научно-популярной форме краткую историческую характеристику освоения этой территории и богатств ее недр.

Земля Кузнецкая в палеолите была свободна от двигавшегося с севера ледника, климат – более тёплый и сухой, степные пространства изобиловали разнотравьем. Как в степях, так и в тайге, граничащей с ними, было много птиц, различных диких животных той эпохи (включая мамонта), а в реках – рыбы, что полностью обеспе­чивало питание человека. Все это в целом создавало благоприятные условия для освоения первобытным человеком этой территории. (Тайга состояла из пихты, ели, кедра, частично сосны. Ещё и теперь па водоразделе рек Мрас-су и Кондомы в отрогах Кузнецкого Алатау (верховья речек М. Тёш, Тамала и Чёрный Мигаш) имеется реликт липового леса – «липовый остров», сохранившийся с плиоценовой эпохи, площадью примерно 150 км2. Государство охраняет этот памятник старины. Имеется закон о запрещении вырубки липы. – Прим. автора).

Археологические раскопки показали, что заселение Земли Кузнецкой относится к позднему палеолиту, когда древний человек уже умел добывать огонь, сооружать простые жилища (землянки) с устроенными в них очагами и использовать для одежды шкуры диких животных. Древние люди занимались охотой, рыболовством, сбором ягод и съедобных растений.

Добытый при раскопках материал эпохи неолита, по заключению исследователей, свидетельствует о матриархальном родовом строе заселявших эту территорию племён, по-видимому, европеоидного типа. Можно предположить, что существовала парная семья, не выделившаяся ещё из родовой общины.

Эволюция племён, населявших Землю Кузнецкую, постепенно вносила новые элементы в их жизнь и быт. При занятии охотой и рыболовством они частично переходили к осёдлому образу, жизни и ведению примитивного сельского хозяйства. Особенно большое значение в этом отношении имело влияние развития искусства металлургии – изготовление медных, а затем бронзовых изделий, орудий труда и оружия, относящихся примерно к 1500-1200 годам до нашей эры. Наконец, переход к чёрной металлургии – получению железа в примитивных печах и изготовление из него орудий производства, в особенности для сельского хозяйства, в значительной мере повлиял на повышение материальной культуры древнего человека.

Начало изучения культуры древнего человека путем археологических раскопок на Земле Кузнецкой положено в 1939 г. Дальнейшее развитие это изучение, хотя и слабое, получило только в начале 50-х годов текущего столетия, хотя проводилось оно эпизодически.

Систематическое изучение начато учителем Прокопьевской школы М. Г. Елькиным, по образованию археологом, организовавшим с этой целью группу учеников старших классов. Результатами своих раскопок М. Г. Елькин любезно поделился со мной.

При геологических исследованиях в Донецком, а за­тем в Кузнецком бассейнах, наше внимание не раз привлекали курганы. На Украине их называют «могилi» (т.е. на кургане. – Прим. автора).

Т. Г. Шевченко так и пишет в своём «Заповiтi» (завещании):

«Як умру, то поховайте

Мене на могилi».

Понятие «курган» широко бытует в Донбассе и в рассказах, и в песнях.

В Донбассе и повсюду на Украине курганы – это большие, высокие конусовидной формы холмы, местами использованные топографами для установления на них триангуляционных знаков (вышек). В Кузнецком бассейне, напротив, это в большинстве своём небольшие холмики, специального названия которых мне не приходилось слышать у местного населения. Размещение их в Донецком и Кузнецком бассейнах различное. В Кузнецком, кроме небольших, в большинстве случаев, размеров, курганы отличаются скученностью, в Донбассе, напротив, они рассеяны и встречаются нечасто.

В Кузнецком бассейне нам больше всех запомнились эти небольшие холмики в Присалаирской его части, на правобережье р. Ур в районе дер. Ур-Бедари, имеются они в этом районе и на левобережье р. Ур.

Раскопки курганов в Кузнецком бассейне дали ценнейшие археологические материалы, характеризующие эпоху и места поселений древних племён, их основные виды занятий, орудия труда, позволили более полно выяснить их быт и даже верования.

В данной работе мне хотелось показать связь человека с природой, с богатством земных недр на таком прекрасном объекте; как Кузнецкий угольный бассейн и весь прилегающий горнопромышленный район, показать историческое прошлое современных народов, живущих на Земле Кузнецкой.

ПАЛЕОЛИТ

Заселение Сибири человеком произошло только в позднем палеолите, о чём свидетельствуют археологические материалы, впервые обнаруженные в 1871 г. при раскопках стоянки в Иркутске у Воинского госпиталя. («Народы Сибири», 1956, стр. 29).

Представлены они изделиями из бивня мамонта, в том числе и крупными кольцами, орнаментированными поделками, а также лавролистными наконечниками из камня.

Двадцать пять лет спустя следы первобытного охотника палеолита были случайно обнаружены Н. Ф. Кащенко на окраине г. Томска. Им найден почти целый скелет мамонта, среди костей которого были встречены каменные изделия. Многие кости расколоты и носили признаки обработки. Обнаружены и остатки кострищ.

Предположение о возможности находок материалов палеолита на территории Земли Кузнецкой высказал геолог А. П. Дубок. Основанием к этому послужило следующее. В 1950 и 1956 гг. на площади Кузнецкого металлургического комбината велись гидросмывные работы. При этих работах (в 1950 г.) был вскрыт слой костей, слой древесных углей, кремневые и гранитные орудия с признаками ударов о твёрдые предметы, а также (в 1956 г.) обнаружены обработанные рога горного барана и оленя. А. П. Дубок считал, что такая обработка могла быть выполнена палеолитическим человеком.

Научно обоснованные данные о пребывании человека палеолита на территории Земли Кузнецкой приводятся в статье А. П. Окладникова (1964). Остатки этой древнейшей культуры ему удалось обнаружить на правом возвышенном берегу р. Томи на западной окраине г. Старокузнецка, где оканчивается Эсаульская гряда, протягивающаяся в широтном направлении. Здесь в 1618 г. была построена Кузнецкая крепость, частично разрушенная в 1918 г. бандой анархистов.

В обрывистом берегу р. Томи, от западной окраины г. Старокузнецка до места поворота долины реки на север почти под прямым углом, выступают песчаники, алевролиты и аргиллиты, слагающие кузнецкую свиту. Толща эта, сложенная в складки, прикрывается слоем галечника (мощностью не менее 1 м), оставленного Томью, протекавшей тогда на более высоком уровне. Галечник в свою очередь прикрывается слоем лёссовидных суглинков мощностью до 5 м. Для устройства площадки под железнодорожную ветку по этому берегу реки суглинки до уровня слоя галечника были смыты гидравлическим способом.

Севернее Кузнецкой крепости, минуя глубокую долину небольшого ручья, на террасе, сложенной лёссовидными суглинками, «в недавнее время, – пишет А. П. Окладников (1964, стр. 259), – был обнаружен один из интереснейших памятников Сибири – Кузнецкий могильник, давший превосходную коллекцию каменных и костяных изделий. Тут же находилось хорошо известное в археологической литературе «Маяковское городище». На месте городища и могильника сейчас имеется огромная выемка от смыва суглинка, под которым выступает вышеупомянутый галечник.

Поиск в выемке у городища Маякова Гора на Томи привели А. П. Окладникова к находке оббитых камней, аналогичных найденным им у крепости, а также каменных орудий и нуклеусов, встреченных скоплениями или пятнами, гуще всего группировавшихся около небольшого скалистого обрыва берега Томи. Среди мелких отщепов с отчётливо выраженными следами искусственной обработки найден был один превосходный нуклеус из полупрозрачного кварцита. Здесь же находились мелкие кости ископаемых животных – по-видимому, древних быков, лошадей, мамонта и носорога и обломки этих костей. Фауна эта, по мнению А. П. Окладникова, в целом носит черты, свойственные типичной верхнепалеолитической фауне Сибири. «Вообще, – пишет А. П. Окладников (стр. 259-260), – на территории карьера рядом с обработанным камнем встречались достаточно крупные кости ископаемых животных и обломки этих костей. Всё это вместе даёт обычную для палеолитических поселений картину. Не было только кострищ, должно быть, смытых и уничтоженных в результате размыва вышележащих толщ суглинка».

В стенках карьера сверху виден чернозёмовидный почвенный слой Маякова городища, в котором встречаются фрагменты керамики и кости животных. В этом же слое, но в его основании, изредка встречались следы неолитической, по-видимому, культуры.

Приводятся описания каменных орудий, изготовленных в основном из галек, и рисунки их. Это «скребла», галечные рубящие орудия, нуклеусы и ядрища. Глиняная посуда здесь отсутствовала.

В заключение А. П. Окладников пишет: «можно считать установленным, что верхнепалеолитический человек уже проник в эти места и оставил здесь определенные следы своего пребывания».

Необходимо отметить, что в другой работе поселение Маяк датируется более поздней эпохой. Так, А. И. Мартынов (1964, стр. 234) пишет: «К андроновскому времени надо отнести и часть керамики поселения Маяк, хотя У. Э. Эрдинев (1960) ошибочно всю керамику городища Маяк относит либо к поздней бронзе, либо к железному веку».

Мартынов в той же работе (стр. 231) в отношении поселения Маяк пишет: «хотя он хронологически одновременен андроновской культуре, но характеризует собой совершенно иную культуру оседлых охотников и скотоводов». Разрешение этих противоречий в компетенции археологов.

Судя всё же по тому, что на территории городища Маяк У. Э. Эрдиневым найдены железные ножи, наконечники стрел, топоры, тесла, каменные зернотёрки, мотыгообразные костяные орудия, а также железные шлаки, а А. П. Окладниковым – остатки палеолитовой культуры, на этой территории, по-видимому, обитали племена различных культур, оставившие там свои материальные памятники, часть из которых к настоящему времени искусственно смыта.

Принимая во внимание, что остатки палеолита установлены в районе Красноярска, Минусинска, Томска, можно не сомневаться, что при дальнейших исследованиях число находок, свидетельствующих о деятельности древнего человека в палеолите на Земле Кузнецкой, возрастёт.

Основными хозяйственными промыслами палеолитического населения были охота на крупных животных (в том числе мамонтов) и собирательство (сбор ягод и съедобных растений).

НЕОЛИТ

На территории Земли Кузнецкой в 1939-1940 гг. под руководством геолога А. П. Дубка в районе г. Старокузнецка был раскопан так называемый Кузнецкий могильник на высоком (в 50 м над урезом воды) правом берегу реки Томи, расположенный в нескольких сотнях метров от городища Маяк. В могильнике обнаружено два парных и три одиночных захоронения с шестью скелетами. Скелеты лежали на спине в вытянутом положении, головой на юго-запад, ногами к реке. Антрополог Н. С. Розов, исследовавший черепа из этого могильника, установил, что они принадлежат европеоидным типам.

Перечень и рисунки обнаруженного в могильнике каменного инвентаря и костяных орудий приводит Н. А. Чернышёв (1959): топоры остроконечные, из тёмно-зелёного нефрита, полированные с отжимкой ретушью на лезвии, остроконечники, каменные орудия остроконечной формы, костяные гарпуны, нефритовая полированная пластинка, остроконечник лавролиственный отшлифованный, костяные изделия и др. «Кузнецкий могильник, – пишет Н. А. Чернышёв (стр. 340), – даёт своеобразный материал неолитического времени, который, судя по крупным каменным орудиям, генетически связан с более поздним Томским могильником».

Материал орудий из нефрита, отсутствующего в Западной Сибири, мог быть доставлен из Забайкалья, что указывает на значительные передвижения обитавшего там древнего человека.

К случайным находкам неолитической эпохи относится найденный в районе дер. Радионовки шлифованный топор из нефрита, а также каменные топоры, обнаруженные в Старокузнецке и в районе г. Прокопьевска.

В Яйском могильнике, расположенном в северной части Кузнецкого бассейна близ дер. Яя, на правом берегу одноименной реки, раскопанном в 1955-1956 гг., обнаружены уцелевшие от современной разработки глин две могилы.

В одной из них на глубине 60-90 см был найден скелет, в ногах которого находилось до 30 створок раковин беззубок. У левой ноги лежал топор из яшмы, а ниже – второй топор из зелёного нефрита с круто заточенным лезвием. Остатки пояса, украшенного многочисленными костяными пластинками, обнаружены на левой голени, там же – три обломка каменных наконечников стрел, несколько отщепов кремнистого сланца, створки раковин; обломки костяных предметов обнаружены в изобилии между коленями. На левом бедре лежало очень тонкое в разрезе лёгкое тесло из кремнистого сланца, тщательно обработанное отжимной ретушью; на правом бедре найден остроконечник, тоже из кремнистого сланца и из того же материала – наконечник стрелы, лежащий в поясной части погребённого, и несколько отщепов. Обнаружены также две фигурки птиц.

Вторая могила оказалась беднее. Костяк, ориентированный с запада на восток, также как и в первой могиле, был обильно присыпан охрой. В ногах имелись с левой стороны два костяные уплощённые черешковые наконечника стрел. Костяк не имел головы. Однако в 40 см западнее ног найдены кости черепа. Возможно, это остатки черепа человека, захороненного там.

Этот могильник, по заключению специалистов, вероятнее всего одновременен Кузнецкому неолитическому могильнику.

Неолитическая культура этих районов слабо изучена и поэтому материалы этих могильников очень ценны.

Ю. М. Бородкин (1967) приводит сведения о раскопке Васильевского могильника, находящегося в районе дер. Васьковой на правом высоком берегу р. Тыхты, впадающей справа в р. Иню, где был найден скелет человека, присыпанный охрой. Там же обнаружены костяные и кремневые наконечники стрел, точильные намни, тесло; под тазовыми костями лежало ожерелье из зубов и клыков медведя, марала, волка и других животных.

Встречены также костяные иглы для вязания сетей, проколки, стержни и обломок костяного кинжала правильной формы. В области живота скелета находился большой массивный нож, обработанный по краю отжимной ретушью. Нож лавролистной формы длиной 25 и шириной 5 см.

Весь инвентарь орудий труда Васьковского погребения, по мнению Ю. М. Бородкина, может быть отнесён к позднему сибирскому неолиту – к середине III тысячелетия до нашей эры. Инвентарь этот свидетельствует об охотничье-рыболовном промысле проживавшего там племени.

При раскопках М. Г. Елькиным у пос. Школьного в Терентьевском районе обнаружены фрагменты керамики, кремневые отщепы и орудия, относящиеся, как он считает, к поздним этапам неолита.

Остатки стоянки человека позднего неолита обнаружены М. Г. Елькиным на холме севернее г. Гурьевска.

Вскрыты три очага с толстым слоем золы, лежащей на слое прокалённой глины, что свидетельствует о длительном пребывании здесь древнего человека. Найдены также кремневые наконечники стрел, костяные проколки и обломки глиняной посуды, орнаментировка которой характерна для позднего неолита.

Интересные данные бытового характера получены М. Г. Елькиным при раскопках стоянки человека неолитической эпохи севернее г. Прокопьевска. Там обнаружены остатки жилых полуземлянок глубиной до 0,70 м, рядом с которыми были расположены хозяйственные ямы, соединявшиеся ходами. В чёрном слое земли, заполнявшем ямы и ходы между ними, обнаружены берёзовая кора, берёзовые прутья, кремневые сколы и древесные угли. В полуземлянках найдено два очага с обильными остатками золы и углей, а под золой – слой обожжённой глины, свидетельствующий о длительном пребывании человека.

Обнаружены также обломки глиняной посуды с толстыми стенками, на наружной стороне которых виден несложный орнамент. Найдены каменные грубо обработанные топоры из валуна мелкозернистого песчаника.

Несомненно, что место обитания человека на Земле Кузнецкой в IV-III тысячелетиях до нашей эры не ограничивается приведёнными здесь пунктами, на что указывают случайные находки предметов этой эпохи.

На правом берегу р. Томи у дер. Усть-Писаной, километрах в 50 ниже г. Кемерово вне площади Кузнецкого бассейна широко известны скальные рисунки с изображением лосей. Некоторые из этих рисунков учёные относят к позднему неолиту.

Обитавшее на этой территории население занималось охотой, рыбной ловлей, сбором ягод и съедобных растений.

БРОНЗОВЫЙ ВЕК

Во II тысячелетии до нашей эры местное население освоило металлообработку – сначала из самородной меди, а позже из сплава меди с оловом (бронзы). Признаки добычи руды и выплавки меди и олова (в виде куч шлака чудскими племенами имеются на северо-восточном склоне Салаирского кряжа (Чечулинские рудники в 12 км севернее г. Салаира). Самородная медь, открытая древним человеком на Алтае и в бассейне р. Енисея, также использовалась на разные поделки и орудия племенами Земли Кузнецкой. Наряду с каменными и костяными орудиями стали выделывать топоры, ножи, шилья из самородной меди, поддающейся ковке даже в холодном состоянии.

Развившиеся уже к тому времени скотоводство и примитивное мотыжное земледелие, причём у ряда племён скотоводство превратилось в основную форму хозяйства, привело к обособлению их от остальной массы древнего населения. Это явилось первым крупным общественным разделением труда. Вместе с тем земледелие и развитие горного дела и металлургии определили осёдлый образ жизни.

Материнский род постепенно сменяется отцовским. В жизни населения этой эпохи племя, как и в предыдущие периоды, играло основную роль в решении общественных вопросов, но при этом усиливалось влияние развивавшейся родовой знати.

Следует отметить, что до железного века ни одно из племён собственной письменности не имело.

Остатки бронзового века (так называемой андроновской эпохи, получившей это название по могильнику у дер. Андроновской в Минусинском крае) в Кузнецком бассейне установлены М. Г. Елькиным при исследовании могильников на левобережье р. Ур в районе дер. Ур-Бедари. Группа из 36 курганов при ширине её до 80 м и длине 900 м расположена вдоль дороги из этой деревни в с. Пестеровское, что на северо-восточном склоне Салаирского кряжа. Максимальная высота сохранившихся насыпей курганов 60 см, большинство же из них имеют высоту 15-20 см при диаметре до 10-16 м.

В 1963 г. археологической экспедицией сотрудников Прокопьевского музея, руководимой М. Г. Елькиным, раскопано 17 курганов, в которых обнаружено 28 могил, принадлежащих населению андроновской культуры.

Отмечено, что «обязательной принадлежностью всех захоронений являются глиняные сосуды, всегда поставленные вдоль юго-западной стороны могилы, т. е. около головы захороненного. Бронзовых предметов в могилах почти не встречается. Только в одной могиле (№ 10) около сосудов лежали два бронзовых височных кольца». «Раскапываемый на левом берегу р. Ур Андроновский могильник, – пишет Елькин (стр. 93), – несомненно, представляет большой научный интерес. Это первый в Южном Кузбассе андроновский памятник.

В нескольких могильниках основными находками были глиняные сосуды – горшки с плоским дном, либо сосуды баночной формы. Всего обнаружено 50 сосудов. Орнаментировка чрезвычайно богата и колоритна. Она включает самые разнообразные геометрические элементы – треугольники, ромбы и т. д.

«Однако преобладающая масса сосудов сочетает в себе все основные технические приёмы нанесения орнамента», – замечает М. Г. Елькин. – «Керамика является основным материалом для датировки исследованного могильника. В результате открытия описанного могильника андроновской культуры можно с полной уверенностью сказать, что Кузнецкая котловина была заселена во II тысячелетии до нашей эры человеком андроновской культуры» (стр. 95).

М. Г. Елькиным проводились также раскопки курганов на площади Гурьевского колхоза. Там в могильнике собраны изделия из бронзы, глины, кости и камня, относящиеся к бронзовой эпохе. Андроновцы – не местное население, они пришли в Кузбасс из западных областей Западной Сибири. Основным занятием андроновцев было придомное скотоводство и примитивное земледелие.

На рубеже II и I тысячелетий до н. э. андроновская культура была сменена карасукской. М. Г. Елькин вёл работы по р. Ине, где в четырнадцати курганах вскрыты 49 могил карасукской культуры. Как показали раскопки, могилы устраивались на поверхности почвенного слоя. Располагались они в ряд – примыкающими одна к другой.

Как показали раскопки, проводившиеся сотрудниками Кемеровского педагогического института, в могильниках обнаружено большое количество бронзовых колец, гвоздевидных височных украшений, два прямых бронзовых ножа и др. Основным занятием карасукского населения было скотоводство.

ЖЕЛЕЗНЫЙ ВЕК

На переходном этапе от бронзового века к железному развитие металлургии, вначале примитивной, достигло более высокого уровня, что имело немалое значение для освоения чёрной металлургии.

Ф. Энгельс пишет: «Железо сделало возможным полеводство на более крупных площадях, расчистку под пашню широких лесных пространств; оно дало ремесленнику орудия такой твёрдости и остроты, которым не мог противостоять ни один камень, ни один из других известных тогда металлов». (К. Маркс и Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Соч., т. 21, стр. 163).

Развитие первобытнообщинного строя древнего населения в начале I тысячелетия до нашей эры достигло высшей ступени, которая, как указывает Ф. Энгельс, «начинается с плавки железной руды». У древних племён, населявших Западную Сибирь, хорошо освоивших способ получения изделий из бронзы, начало обработки железа несколько задержалось, и только в конце I тысячелетия до нашей эры там стала развиваться плавка железных руд. При этом всё же только около III-II веков нашей эры в Западной Сибири железные орудия полностью вытеснили бронзовые. Постепенно всё же производство железных изделий приняло большие размеры, которых не достигало там в бронзовый век.

В железный век начался новый подъём производительных сил, «во время которого, – как указывает Ф. Энгельс, – все культурные народы переживают свою героическую эпоху, – эпоху железного меча, а вместе с тем, железного плуга и топора (К. Марке и Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Соч., т. 21, стр. 162, 163).

Следы культуры железного века установлены раскопками тагарских курганов, городища Маяк и др. Анализ медно-бронзовых изделий из городища Маяк (эпоха поздней бронзы и раннего железа), проведённый в химической лаборатории Сибирского металлургического комбината, свидетельствует о том, что и в более поздние времена медь выплавлялась из местных самородных руд.

М. Г. Елькиным (1959) на правобережье р. Ур в районе дер. Ур-Бедари, в 18 км севернее г. Гурьевска или в 13 км восточнее с. Пестерево, в 1960 г. исследовано 46 курганов, при раскопке которых им также установлены следы культуры железного века. Обследованные курганы он подразделил на четыре типа: 1) курганы, насыпь которых окружена рвом различной глубины; 2) курганы с большим диаметром основания, окружённые рвом в виде прямоугольника; 3) курганы, по насыпи ничем не отличающиеся от других, но у них отсутствует опоясывающий их ров; 4) курганы (два) с удлинённой насыпью.

При раскопках могильников установлены различные типы захоронения, а именно: в 42 – трупоположения, в 4-х трупосожжение и в одном трупообожжение. Для последних характерна низкая растрескавшаяся насыпь и на поверхности выступает прокалённая глина.

По обрядам того времени в погребальных сооружениях возможно было выделить четыре типа: 1) могилы с остатками трупов, завёрнутых в бересту и положенных в яму при одном деревянном настиле; 2) могилы с захоронением при двойном или тройном деревянном настиле; 3) захоронение в глубоких могилах со срубом 3-7 звеньев брусков, обложенных берестой, с долблёным гробом; 4) могилы неглубокие с берестяной подстилкой и очень бедным инвентарём.

При захоронении знатного воина-кочевника на груди или с правой стороны помещали берестяной колчан со стрелами, а рядом костяную накладку от лука; при отсутствии колчана стрелы клали около правого колена, а меч с левой стороны вдоль костяка. Воина-кочевника хоронили с верховой лошадью.

При раскопках могильников, как пишет М. Г. Елькин (1959, стр. 15), в одном из них «на уровне материка, под насыпью сохранился обуглившийся деревянный сруб в форме прямоугольника, в центре которого расположена могильная яма основного захоронения, заключавшая обуглившиеся кости человека и лошади, удила, стремена, массивные наремённые бляшки, лезвия меча».

В другом могильнике обнаружен черешковый трёхперный наконечник стрелы треугольных очертаний и простой однолезвийный железный нож, встречаемый в курганах Алтая VI-VIII веков до нашей эры. Найдены также железные наконечники стрел, изделия из кости – особенно резные пряжки, характеризующие деятельность тюрков.

Раскопки могильных курганов свидетельствуют, что в то, удалённое от нас многими столетиями, время, как показывают захоронения, уже существовало имущественное неравенство, в связи с чем захоронения были разнообразны – в зависимости от имущественного состояния, профессии и возраста.

«В курганах с трупосожжением, – указывает М. Г. Елькин (1959 стр. 17) – костяки людей лежали на спине в материковых ямах головой на восток. Если человека сопровождала верховая лошадь, то её костяк расположен с левой стороны захороненного воина и всегда, головой на запад. При отсутствии целого костяка, особенно в рядовых погребениях, всегда находятся 4-6 позвонков лошади, положенных в ногах, ниже колен».

М. Г. Елькин (стр. 17) указывает, что «содержание материальных остатков курганных захоронений позволяет заключить, что носителями этой материальной культуры являлись степные кочевники, не знавшие земледелия, передвигавшиеся по раздолью степей Южной и Западной Сибири. Очевидно, историю этого кочевого племени следует рассматривать в нераздельной связи с кочевниками Алтая».

Расширение старых и поиски новых площадей с травами, пригодными для корма скоту, неизбежно приводили к передвижению племён, что вело к столкновению между скотоводами. Войны особенно усилились в тагарскую эпоху, чем объясняется обилие оружия в могилах воинов того времени. В дальнейшем рост производства и накопление ценностей в виде стад домашнего скота, запасов хлеба, металла и так далее привели к значительному росту военных столкновений между родами или племенами – «… война и организация для войны, – пишет Ф. Энгельс, – становятся теперь регулярными функциями народной жизни ... Война, которую раньше вели только для того, чтобы ... расширить территорию, ставшую недостаточной, ведётся теперь только ради грабежа, становится постоянным промыслом». (Н. Маркс и Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Соч., т. 21, стр. 164).

Древние племена, населявшие Землю Кузнецкую, по ведению хозяйства делились на кочевых и осёдлых скотоводов, охотников и земледельцев, причём окончательное оформление кочевого скотоводства произошло в I тысячелетии до нашей эры. Племена, обитавшие по берегам рек Томи, Мрас-су, Кондоме, изобиловавших рыбой, занимались рыболовством, свидетельством чего служат находимые при раскопках могильников многочисленные орудия этого промысла. Справлялись они с рубкой и обработкой дерева.

Из кости изготовляли проколки, наконечники стрел, шилья, мотыги для земледелия, гарпуны, ложки, вырабатывали также кожу, мех, было известно изготовление пряжи, тканей.

Обнаруженные при раскопках курганов бусы из янтаря и цветного стекла, шёлковые ленты, пряжки из разного камня указывают на связь с племенами Хакасии, Восточного Казахстана, Алтая, Тувы и Монголии.

ВЕКА НОВОЙ ЭРЫ

В степных и лесостепных районах Кузнецкого бассейна кочевали племена скотоводов, а в тайге, в Кузнецком Алатау (в его отрогах) и Горной Шории жили осёдлые племена, занимавшиеся охотой, рыболовством, частично скотоводством и мотыжным земледелием. Племена тех и других территорий не создали своего государства и время от времени попадали в зависимость от огромных, но недолговечных кочевых держав, возникавших в степях Центральной Азии и Южной Сибири, которым они платили дань.

Племена, населявшие Землю Кузнецкую, далёкие предки современных шорцев, были, как устанавливают исследователи, – данниками созданного в VI веке тюркоязычными племенами (куда входили и алтайские тюрки) обширного Тюркского государства (Окладников, 1956, стр. 89, 91, 96).

В середине VIII века владычество тюркского каганата сменилось владычеством уйгуров, создавших своё ханство. Ханство это было разгромлено в 840 г. енисейскими киргизами, обладавшими более высокой культурой. Особенно тяжёлое положение племен, обитавших на территории Земли Кузнецкой, было в период господства Джунгарии – государства западных монголов или калмыков, создавших в конце XII века сильный союз племён.

Присоединение Сибири к Русскому государству совершилось в весьма короткий исторический срок, началом которого следует считать знаменитый поход Ермака Тимофеевича (1581-1585 гг.), когда, по определению К. Маркса, «была заложена основа азиатской России» (Архив Маркса и Энгельса, т. VIII, стр. 166, 1946).

Поход Ермака в Сибирь не явился случайным эпизодом. Сибирью русские интересовались издревле, как об этом свидетельствуют новгородские летописи. Так, под годом 1114 имеется запись: «ещё мужи старые ходили на юргу и самояд» – за Урал.

Новгородцы на железо и другие изделия выменивали сибирскую пушнину. После присоединения Новгорода к Русскому государству Московские отряды совершали походы за Урал «на Обь великую реку».

Русские поморы в XVI веке, а возможно и раньше, морем проходили на своих «качах» в Обскую губу (Боднарский, 1947, стр. 18, 19, 38, 39).

Русские казаки после гибели Ермака, продвигаясь вверх по р. Оби, достигли р. Томи, на правом берегу которой недалеко от устья, при впадении в неё р. Ушайки, на земле суштинских татар построили в 1604 г. Томский острог, вскоре переименованный в город Томск. Основателями Томска были Гаврило Писемский и Василий Тырков. Это был важный стратегический пункт, под прикрытием которого должно было вестись заселение обширного томского края русскими переселенцами.

Среди племён, обитавших на территории Земли Кузнецкой, были далёкие предки современных шорцев.

Незначительная в настоящее время по численности тюркоязычная народность – шорцы обитает по рекам Кондоме, Мрас-су и в верховьях р. Томи. Большая часть их в течение XVII и XVIII веков выселилась на восток в район бассейна р. Абакана. По нашим данным, отдельные посёлки их имелись на западной окраине Кузнецкого бассейна между Новокузнецком и с. Бачаты. В основе наименования шорцев стоит название рода «шор». По-видимому, с этим названием связано название «Горная Шория» – территория, протягивающаяся к югу от Кузнецкого Алатау.

В русских исторических документах XVII-XVIII веков и сибирских летописях современные шорцы выступают под названием мрасских, кондомских и кузнецких татар. Татарами именует их и Г. Ф. Миллер (1737) в его известном труде «История Сибири». До конца XVI века, как указывает А. П. Потапов (1936, стр. 6), «сведений у путешественников и писателей о шорцах не приводится».

По своему языку шорцы схожи с северными алтайцами. С другой стороны, как отмечается в труде «Народы Сибири» (1956), у современных шорцев прослеживаются отдельные древние этнические признаки, общие с тюркоязычными племенами (VI-VIII век) обширного Саяно-Алтайского региона.

Несмотря на тяжесть колониальной политики царского правительства и его ставленников на местах, включение шорцев в Русское государство имело для них большое значение; непосредственное общение с русским народом, при его несравненно более высокой культуре, сыграло положительную роль в их развитии.

Часть шорцев, обитавших в верховьях р. Томи, низовьях р. Мрас-су и Кондомы, специализировалась на выплавке железной руды и изготовлении из железа домашней посуды, котлов, ножей, топоров, мотыг для земледелия, копьев, рогатин и пр. Изделия эти служили им для обмена на домашний скот, овчинные шубы и войлок, доставлявшиеся киргизами и калмыками. Остальные шорцы занимались охотой, рыболовством и примитивным мотыжным земледелием.

Железо из руды получали следующим способом. Истолчённую руду плавили в плавильных печах, представлявших небольшие круглой формы углубления в земле или цилиндрический, суживающийся в верхней части сосуд высотой 0,80-1,0 м, прикрываемый изготовленной из глины крышкой.

Нижняя часть печи наполнялась мелким древесным углём, который поджигали. Сверху над рудой насыпали ещё один слой угля, температура горения которого усиливалась нагнетанием в печь воздуха с помощью ручных мехов через отверстия в нижней части печи. Температура достигала 9000. При такой температуре восстанавливаемое из руды железо не переходило в жидкое состояние. В результате плавки на дне печи получался комок тестообразной ноздреватой массы – крицы, который превращался в полноценный металл только после многократной проковки в горячем состоянии. Такой способ получения железа на древесном угле называется сыродувным, или кричным.

И. Г. Георги (1790) несколько иначе описывает плавильное дело, замечая, что едва ли оно может быть проще. «Плавильная печь делается в зимней хижине и состоит в гемисферическом на пядень углублении глинистого пола в избе, у которого находится на одной стороне для действия двумя мехами отверстие. Яма покрывается круглою горбатою вьюшкой из глины, в которой в самом верху есть отверстие, пространством дюйма на два. Когда плавят, то наполняют печь такими мелкими угольями, какие только сквозь отверстие проходить могут и оные поджигают. А как они совсем разгорятся, то, при беспрерывном раздувании мехами, бросают попеременно сквозь отверстие в печь то уголья, то по небольшому количеству истолчённой мелкой руды».

Русские именовали этих шорцев кузнецами, отсюда и название города Кузнецк, который шорцы называли Аба-Тура, т. е. отечество.

Шорцы перестали выплавлять железную руду в конце XVIII века в связи с постройкой Томского, а позже Гурьевского заводов, а также в связи с доставкой с Урала более совершенных и разнообразных по ассортименту поделок из железа.

Представители Русского государства – казаки, находясь в Томске, решили, что к Русскому государству должны быть присоединены кузнецкие татары – предки современных шорцев. Решение это, оказалось, легко было осуществить, так как татары вели осёдлый образ жизни.

В действительности выполнить это было не так просто, как показала посылка в 1607-1608 гг. небольших отрядов служилых людей для сбора ясака с кузнецких татар. В 1610 г. томские воеводы в своем донесении в Москву писали: «воевать, государь, осенью и зимой кузнецких людей не мошно, что живут, государь, в крепостях великих и болота обошли и зыби великие и ржанцы, а зимою живут снега великие и воевать, государь, их кроме лета, в жары, не мошно, а в те поры, государь, служилые люди живут в россылках, а в Томском, государь, городе люди остаютца немногие ... до Кузнецких, государь, до ближних волостей 7 недель, а итти, государь, всё до них пусто. И многие, государь, служилые люди и томские татарове, которые ходят в поводах, помирают в дороге с голоду» (Миллер, 1938, стр. 434).

Кузнецкие татары платили дань (албан) пушниной и изделиями из железа могущественным енисейским джунгарским феодалам, которые не желали лишиться дохода и вели борьбу против присоединения этой территории к русскому государству, вплоть до похода в 1614 г. на Томск. В этом походе приняли также участие кузнецкие татары. В результате похода погибли многие казаки, уведён скот, потоптан и выжжен на полях хлеб. В ответ на это томские воеводы в 1615 г. предприняли поход на «отложившиеся» волости, привели население к присяге и взяли заложников.

Все же разгром джунгарских феодалов не послужил им достаточным уроком. Оправившись, они продолжали делать набеги на Кузнецкую Землю. Так, в 1624, 1634, 1700 и 1710 гг. набеги под водительством киргизских князьков на ближайшие к Кузнецку сёла и деревни отличались особой жестокостью. Они жгли деревни, села, хлеба, убивали жителей, часть брали в плен, а шорцев облагали ясаком. Тогда же был сожжён и разграблен Рождественский монастырь, находившийся вблизи Прокопьевска, называвшегося тогда дер. Монастырской.

По царскому указу воеводе Голенищеву-Кутузову в 1604 г. была построена крепость (острог) на правом берегу р. Томи против устья р. Кондомы. В 1622 г. крепость была преобразована в город Кузнецк.

Несколько позже, в 1667 г. построили на правом берегу р. Томи в 15 км ниже современного г. Кемерово Верхотомский острог на месте с. Верхотомского. Тогда же построили Мунгатский и Сосновский остроги.

ПЕРЕСЕЛЕНИЕ В ЗАПАДНУЮ СИБИРЬ РУССКИХ КРЕСТЬЯН

Включение Западной Сибири и в частности Земли Кузнецкой в Русское государство, естественно, повлекло за собой организацию там административных центров и посылку туда служилых и военных людей. Древние народности, обитавшие на этой территории и частично занимавшиеся сельским хозяйством, едва могли обеспечить себя хлебом. Не могло быть и речи о снабжении продуктами питания, в основном хлебом, служилых людей за счёт примитивного сельского хозяйства. Привоз из Европейской части Русского государства хлебного довольствия не только обходился дорого, но по ряду причин часто бывал нерегулярным. Необходимо было организовать переселение на эту территорию крестьян из европейской части страны. Дело это оказалось нелёгким.

Служилые люди, казаки и стрельцы с их сотниками, пятидесятниками и десятниками, пользуясь свободным от набегов кочевых племён временем, выходили из своих острогов и занимались сельским хозяйством на земельных участках, раздаваемых им государством, по их «челобитьям». Они устраивали на них заимки, строили избы, содержали рабочий скот. Продуктивность таких хозяйств, естественно, была незначительной (Беликов, 1898).

Для заселения этой территории и развития там сельского хозяйства часть крестьян переселялась по «государеву» приказу, даже с перечислением семейств. При этом указывалось, чтобы «выбирались из охочих гулящих людей молодцов молодых, хорошо стрелять умеющих». Выполнять это местной администрации не всегда удавалось: намеченные к переселению крестьяне частью убегали.

Русским людям Сибирь была известна по рассказам богатством своих плодородных угодий, лесами с диким зверем, озёрами и реками, изобилующими рыбой и водоплавающей птицей, что привлекало добровольных переселенцев. Это были «гулящие» люди, т. е. крестьяне, не прикреплённые к государству тяглом или к вотчиннику службой или работой – людьми вольными в своём передвижении и «охочими» людьми. Ими и была заселена в первое время эта территория. На ней находили наделённый приют и люди беглые, скрывающиеся от помещичьего и государственного крепостнического ига; бежали туда от преследования раскольники и уголовные преступники, которых там никто не разыскивал. Все они образовали первоначальный контингент для развития сельского хозяйства на Земле Кузнецкой.

Ссыльные в Сибири составляли довольно значительную часть переселенцев. Жили они и в Кузнецке. В отношении их кузнецкий воевода А. Зубов писал в 1648 г. в Москву царю: «в прошлых годах присланы в Кузнецкий острог ссыльные люди – воры и мошенники, многие холостые, и велено их устроить в Кузнецком остроге напашни и за тех за ссыльных людей старые томские пашенные крестьяне не дочерей и племянниц не дают, а выдают их за казачьих детей и племянников». Воевода спрашивал, как быть, на что получил из Москвы указание, чтобы пашенные крестьяне, под опасением за ослушание большой пени, дочерей своих за ссыльных выдавали, дабы «можно было теми браками ссыльных от побегов унять и в местах ссылки укрепить».

Переселенцы, заводившие самостоятельное хозяйство, обязывались обрабатывать в пользу государства десятинную пашню или вносить повинность зерном, или платить оброк деньгами.

Переселенцы, прибывшие в Сибирь, в подавляющем числе своём самовольно, в огромном большинстве не имели средств на обзаведение сельскохозяйственным инвентарём и семенами. Им приходилось приставать к заимкам казаков или государственных служащих в качестве соработников – «захребетников», или же брать ссуду у казны, а то и у монастырей. Нужно сказать, что к тому времени уже было выстроено много монастырей, которые заняли большие земельные угодья. Для ведения хозяйства они охотно приписывали к себе неимущих переселенцев. Это были в своем роде феодалы, закабалявшие их.

Как пример такого закабаления приведём одно из обязательств переселенцев, данное в 1664 г. одному из монастырей. «Подрядились мы жить за тем монастырем вечно с женами и детьми и взяли мы из монастырской казны по лошади на человека, да по косе, да по серпу, да по хомуту, да по оральникам. А в первых нам годах три хлеба ржаных и три хлеба яровых с поля, снять и измолотя к гумна семена (отдать) в монастырскую казну, а что за семенами останется и тот хлеб делить пополам: половина в монастырскую казну, половина нам – Ерофею с братьями и со товарищи. А после тех трёх годов семена иметь из монастырской же казны и возвращать туда же, а всякого хлеба, что бог пошлёт, за семенами останется пятая мера в монастырскую казну, а четыре меры нам – Ерофею со товарищи, а на первые три года семать нам на подмогу на хлебную пахоту монастырских казённых лошадей ... Да нам же – Ерофею с братьями и с товарищи – на всякий год с человека ставить в монастырскую казну по сажени дров поленных, а те дрова поставить на монастырь да по полуосьмине делать круп из монастырского хлеба в монастырскую казну да по безмену масла с нашего скота».

Один из монастырей – Рождественский, основанный под Кузнецком в 1648 г. и просуществовавший до 1764 г., эксплуатировал труд крестьян заимки Монастырской, переименованной позже в с. Прокопьевское (теперь г. Прокопьевск). Они пахали землю для этого монастыря.

Для примера развития земледелия в Кузнецком бассейне приводим следующие цифры. В 1624 г. в районе Кузнецка жило 25 крестьянских семейств, пахали 13 государственных десятин. Число их постепенно увеличивалось и в 1705 г. составляло уже 96, пахавших 52 десятины (Шумков, 1956).

Участки, на которых тот или другой переселенец устраивал своё хозяйство, назывались заимками по фамилии их основателей. Заимка Киселева, Ушакова, Белова, Ягунова, Протопопова, Саламатова, Щеглова и т. д. Все они так и были отмечены на топографической карте масштаба 1:420000, изданной в 1836 г., являющейся сейчас библиографической редкостью. Интересно отметить, что во всех этих заимках ещё в 40-х годах текущего столетия среди населения заимок многие носили фамилии их основателей.

По мере увеличения семейств заимщиков и за счёт присоединения к ним новых переселенцев население заимок росло – они переименовывались в деревни. (Нельзя не отметить, что исследователи Кузнецкого бассейна произвольно искажают названия деревень и вместо дер. Митина пишут Митино, вместо д. Ушакова – Ушаково и т. д., а реки Кызылгай, Аксурлу называют Калзыгай, Акчурла. Вместо р. Тыхта пишут Тыхтунька и т.д. Следовало бы восстановить истинные названия. – Прим. автора). Те из них, где устраивались административные центры, переименовывались в сёла – Афонино, Атаманово, Пестерово и др., а некоторые в города – Щегловск, Белово, Кемерово, который по принятой у нас терминологии следовало назвать Кемеровск.

ОСВОЕНИЕ НЕДР ЗЕМЛИ КУЗНЕЦКОЙ

С периодом правления Петра I наступило время очень важных преобразований. Вся земля русская, по мнению одного из иностранцев, представлялась тогда «как бы один завод. По-видимому, извлекались из недр земных скрытые до того сокровища, повсюду слышны были стуки молотов и секир, ковавших мечи, якоря и всякие орудия и сооружались корабли военные и всякого рода морские и речные суда; повсюду лились пушки, мортиры, бомбы, ядра, ткались сукна, всякого рода полотна» ... (Шипов, 1859, стр. 192).

В Сибири также начались преобразования. Были организованы поиски серебряных и золотых руд в соседних с Кузнецким бассейном районах. Петр I направил грека А. Левандиана для разработки и выплавки руды на речке Каштаке в Кузнецком Алатау. В указе Петра предлагалось Левандиану «чинить промысел со всяким радением, как бы скорее, прочнее и прибыльнее богатую серебряную руду сыскать», установить, насколько «прочная и прибыльная руда на Каштаке» и составить смету с указанием возможной себестоимости серебра «буде по их ответах в том промыслу явится серебряная руда прочная, прибыльная и великому государю впредь будет за всякими расходами прочна, а в деле учнёт серебро выходить настоящей цены гораздо дешевле и у него Александра с товарищи воеводе, а том вязть на письме сказку, сколько большими людьми в год можно по тому их опыту руды в год накопать и из руды серебра выйдет и во что за всякие харчи вычтя, фунт серебра чистого учнёт в казну становиться». Однако все эти и другие начинания в отношении получения серебра кончились тогда неудачно, и предприятие было закрыто в 1701 г. Более подробно это предприятие описано Гмелиным (Исторические акты XVII века, стр.538-558).

Необходимые России чёрные и цветные металлы ввозились из заграницы. Для ликвидации этой зависимости в начале XVI столетия началось срочное строительство рудников и заводов на Урале, а в Сибири – усиленные поиски месторождений руд и строительство заводов. Для поощрения поисков месторождений руд Берг-Коллегия в 1719 г. разрешила всем и каждому, какого бы чина и достоинства он ни был, добывать и обрабатывать любые руды на собственных, государственных и частновладельческих землях.

Сибирь и, в частности, Земля Кузнецкая была совершенно не изучена, не изучены были и её полезные ископаемые. В Сибирь стали посылаться экспедиции, возглавлявшиеся академиками и учёными путешественниками, как русскими, так и иностранными. Первую из таких экспедиций возглавлял натуралист доктор медицинских наук Д. Г. Мессершмидт, командированный Петром I в Сибирь для описания её природы, населения, обычаев, языка, памятников старины и всего примечательного.

Прибыв в Томск в 1721 г., Д. Г. Мессершмидт отправился вверх по р. Томи до устья левого притока её р. Балык-су и дальше, перевалив Кузнецкий Алатау, направился в Минусинский край. На всём пути следования по р. Томи он в своих дневниках, оставшихся неопубликованными, отметил только «огнедышащую гору» на правом берегу Томи в 20 км выше г. Кузнецка (по нашим данным там горел пласт угля юрского возраста).

В Тобольске к Д. Г. Мессершмидту в качестве помощника прикомандировали шведского пленного офицера Табберта, которого он направил изучать Нарымский край.

Исследование Д. Г. Мессершмидтом Сибири длилось семь лет. Его дневники, как и Табберта, имевшие большое значение в своё время, теперь представляют лишь исторический интерес. Табберт, посетивший Томь, указывает, что «у абинских татар имеется такое место, где по временам выделяется дым и пламя», т. е. то же, что отмечено и Д. Г. Мессершмидтом. Ни тот, ни другой не приводят сведений об угольных пластах. Этот пробел восполнил М. В. Ломоносов, изучавший собранные Д. Г. Мессершмидтом образцы пород у «огнедышащей горы». Редактируя в 1745 г. каталог коллекции «Минерального кабинета Кунсткамеры Академии Наук в отношении образцов, собранных Д. Г. Мессершмидтом, он писал: «серая земля, наподобие каменного угля, или лучше сказать смуроватая глина, найдена при устье р. Абашевы, которым впала в р. Томь за Мессершмидтовым клеймом ... Земля с белыми и красными пестряками ... каменное уголье светящееся слоеватое». (Ломоносов. Сочинения, т. 5, 1954, Изд. АН СССР).

В этом же 1721 г. по р. Томи проехал рудоискатель Михаил Волков, крепостной крестьянин помещицы Рязанского уезда Ф. Селивановой. Подтверждением этого служит протокол Берг-коллегии от 26 июня 1724 г., в котором записано: «слушали доношение вдовы Федоровской, жены Селиванова Фёклы Петровой ... поданного мая двадцать первого дня, приказали в Переяславскую провинцию Рязанскую послать указ и велеть показанного в вышеписанном доношении её Селивановой крестьянина Михайлу Волкова в ту провинцию сыскать... А ему Волкову и протчим рудоискателям указом объявить, чтобы они помещикам своим во всем были послушны и подати государству и работу помещичью работали без всякой отговорки». Есть другая версия, менее вероятная, о том, что Волков – сын тобольского казака.

При проезде по р. Томи Михаил Волков впервые открыл на Земле Кузнецкой каменный уголь в «горелой горе» на правом берегу р. Томи против нижнего конца современного г. Кемерово.

Несомненно, что М. Волков был даровитым «рудознатцем», сумевшим правильно определить выступавшую там красно-бурого цвета породу «горелой горой».

В этом обнажении, наблюдавшемся нами в 1914 г., выступали пласты угля Волковский (Надо думать, что пласт Волковский назван в честь М. Волкова. – Прим. автора) и Кемеровский, образуя небольшую складку.

Горел там в давние времена пласт Волковский, в кровле которого и выступали обожжённые песчаники. Сгорела верхняя часть пласта.

Доставленные местному сибирскому горному начальству образцы взятого Волковым угля были отправлены в С.-Петербург в Берг-коллегию, которая поставила вопрос о практическом использовании открытого угля и постановила: послать на место запрос о способах доставки водным путём угля на Укстукские заводы и рудники.

Косвенное значение для развития промышленности на Земле Кузнецкой имело открытие в 1723 г. в Змеиногорском уезде Алтайского округа беглыми с Урала мастеровыми медной руды на месте существовавших в древности «Чудских» копей. Образцы руды, доставленные в Невьянский завод Акинфию Демидову, побудили его снарядить туда экспедицию, подтвердившую находку медного месторождения. Эта послужило к основанию А. Демидовым в 1726 г. первого медеплавильного Колывано-Воскресенского завода (Герман, 1797-1801).

Обосновавшись там, А. Демидов получил от сибирского абербергамта Геннина сведения о том, что на р. Томи близ Кузнецка есть уголь, подобный голландскому. В 1739 г. А. Демидов доставил в Берг-Коллегию образцы кузнецкого угля с просьбой выдать ему указ на разработку угля «подле Томи под городом Кузнецком» и разрешение на поиски, «в объявленных и других местах Томского, Кузнецкого и Енисейского ведомств оного уголья и других металлов и минералов». Такое разрешение он получил, но у Кузнецка, по нашим данным, разработки угля не вёл. Из этого, однако, видно, что выступающий в нижнем конце г. Кузнецка пласт угля, по современной номенклатуре соответствующий пласту «VI Внутреннему» Прокопьевского месторождения, тогда был уже известен.

В 1734 г. было приказано начальнику алтайских горных заводов «строить заводы в Томском и Кузнецком уездах».

Вскоре затем основываются другие заводы в той же части Алтайского округа, а позже и в Кузнецком уезде, в непосредственной близости к бассейну. Это собственно и дало основание, начиная с 1733 г., к посылке в Сибирь и на Алтай целого ряда экспедиций, посещавших и Кузнецкий бассейн, входивший в Алтайский округ.

Открытие угля, железных и медных, а в 1742 г. и серебросвинцовых руд значительно оживило горнозаводскую промышленность края. С другой стороны, это повлекло к переходу в 1747 г. всего Алтайского округа в собственность царского двора (до 1917 г.), что сказалось отрицательно на развитии промышленности в крае вообще и угольной в Кузнецком бассейне – в частности.

После перехода округа во владение царской фамилии вскоре в нём была запрещена частная промышленность не только горная, но и всякая другая, требующая «огнедействующих» машин и потребляющая значительное количество лесного материала. Исключение было сделано лишь в 1862 г. для золотопромышленности, как не требующей значительного расхода леса (Голубев, 1890).

И. Г. Гмелин (1751-1752 гг.) в своих трудах, описав кратко переезд от Барнаула до Кузнецка по Кузнецко-Барнаульскому тракту, сообщает, что из Кузнецка вместе с профессором Мюллером отправился к «огнедышащей горе», расположенной на правом берегу р. Томи, о которой упоминал А. Д. Мессершмидт. Гмелин пишет: «Когда мы приблизились к горе, то увидели дым, выходящий в нескольких местах у её основания, имея противный запах». Он заключил, что горит «Смоляная гора». Остатки этого пожара в виде обожжённой породы можно наблюдать и в настоящее время. Горел, как отмечено выше, пласт угля юрского возраста, о чём свидетельствуют прекрасные отпечатки на этих породах растительных остатков юрского времени.

Затем Гмелин отправился вверх по р. Кондоме и у устья р. Мундыбаша, впадающей справа в р. Кондому, осмотрел добычу магнитного железняка у выхода его на поверхность и, ознакомившись с кустарной выплавкой железа шорцами, вернулся в Кузнецк, откуда в лодке поплыл вниз по Томи и по пути осмотрел «Писанный камень» в обрыве правого берега р. Томи ниже дер. Подьяковой, о котором уже говорилось выше.

В этот начальный период исследования Сибири основное внимание исследователей было направлено на поиск и добычу металлических полезных ископаемых, в особенности золота и серебра, как более необходимых государству, более удобных по своей транспортабельности и добыче. Всё же интерес к использованию угля у Берг-Коллегии, несомненно, был, что можно видеть по государеву приказу генерал-майору Гнедину, связанному со строительством металлургических заводов на Урале, в ответ на его донесения о бесхозяйственном уничтожении лесов: «Генерал-майору Гнедину иметь старание о прииске каменного уголья, как и в прочих европейских государствах обходятся, дабы оным лесам теми угольями было подспорьем».

В 1768 г. в Сибирь для исследования была направлена возглавлявшаяся П. С. Палласом экспедиция, в которую входил и И. П. Фальк.

П. С. Паллас, совершивший большое путешествие по Сибири, основываясь на материалах, собранных участником экспедиции студентом Кошкарёвым, отмечает, что ниже устья р. Мрас-су, по правому берегу р. Томи начинаются горы, а в 11,6 км ниже левого притока Томи р. Подобас лежит Есаулов Камень со сгоревшим пластом угля (Pallas, 1771-1776, стр. 353-354). По нашим данным, это пласт угля, подстилаемый мощным песчаником, образующим утёс на правом берегу Томи выше бывшей абашевской штольни.

Путешествуя в 1771 г. в Барнаульском, Кузнецком и Томском округах, И. П. Фальк в своих записках (Фальк, 1824-1825) много уделил внимания описанию рудных месторождений Алтайского края и очень мало Кузнецкому бассейну. И. П. Фальк лишь указывает, что его низкие горы сложены глиной, мергелями и известью, преимущественно же угольным шифером и угольными флецами (пластами). «Уголь шиферный худой, или жирный ... в Кузнецких горах у Чумыша, часто с глинистым сланцем. В 1771 г. такая гора у дер. Афониной в 15 верстах загорелась от молнии, но была погашена набросанною землёю. Сгоревшие уголья оставили рыхлую, землистую окалину, а перегорелая глина получила красный цвет ... лучший и худший шиферный уголь находится в Кузнецких горах в пластах от нескольких дюймов до нескольких футов, перемежно с глинистыми пластами. Самый лучший находится до сего времени в двух горах дер. Протока в 22 верстах от Кузнецка и при дер. Монастырской (город Прокопьевск. – Прим. автора). Уголь горит хорошо, частью с пламенем, и оставляет землистую окалину и золу. Его пробовали в Барнауле для плавления руд и нашли, что он хорош только вместе с древесными углями, а потому его и не употребляли, пока был древесный уголь, который гораздо лучше оного». Как видим, И. П. Фальк – один из первых исследователей бассейна приводит столь большое перечисление пластов угля Земли Кузнецкой.

У И. П. Фалька имеется упоминание о пожаре на Томи выше устья р. Абашевой. Он пишет: «С начала сего столетия горит угольная гора на правом берегу Томи, в 20 верстах выше Кузнецка, которую осматривал покойный Гмелин, да и я был на ней в 1771 г. Огонь был со стороны реки на половину высоты горы и снег на расстоянии 10 сажень растаял, далее же я не мог рассмотреть поверхность горы. Оное место было покрыто краснообожжённой, несколько затверделой глиной и только так горячо, что можно было на него взойти. Оно все было в расселинах, из которых выходили горячие пары, испускающие горно-смоляной запах, показывавшиеся по ночам огненные струйки и зажигающие воткнутую палку. Можно было легко сделать копь, но слышна была такая пустота, что можно было опасаться, дабы не провалиться».

И в данном случае И. П. Фальк пошёл дальше своих предшественников и правильно определил, что там горел пласт угля.

П. И. Шангин, первый управляющий новым Салаирским рудником, при поездках по рекам Томи и Ине в 1791 г. наблюдал выходы пластов угля по берегам этих рек и их притоков, а также следы угольных пожаров. На правом берегу р. Ини у дер. Коноваловой он видел обожжённые пожаром породы, местами до состояния лавы, и окаменелые стволы деревьев, сохранившие форму и внутреннее строение. О своих наблюдениях он сообщил академику Палласу, использовавшему эти сведения в своих работах.

В 1786 г. Кузнецкий бассейн посетила поисковая партия Линденталя. В задачу её исследований входили поиски горных пород, годных для обработки на Колыванской шлифовальной фабрике. Линденталь в своих дневниках не касается угленосных отложений бассейна, но его помощник Юргенсон впервые отмечает пласт угля мощностью до 10 м, выступающий в обнажении на правом берегу р. Мрас-су немного ниже устья р. Колдаса (LIndenthal, 1788).

С целью изучения рудных месторождений колыванский обербергмейстер И. М. Ренованц путешествовал по Алтаю и Салаиру, а также по Кузнецкому бассейну, о котором он пишет: «Как везде, так и выше Колыванского уездного города Кузнецкие горы поднимаются частью круто, частью полого и отлого, и содержат толстые пласты песчаника, который отпечатками растений переполнен и крышку прехороших флецев каменного угля составляет, как по большей части при продолжительной дождливой погоде попеременно в разных местах светлым горит пламенем. Уголья, которые получил я из сего места от Кузнецкого коменданта господина фон Зейферта, были отменно хороши и самыми лучшими угольями для кузницы оказались, потому, что нимало серы не содержали. При случайной перегонке получил я из 20 фунтов оных большую полную бутылку буроватого масла, которое я, однако же, далее не исследовал, ибо опыт мой не имел собственно предметом своим исследования угольев» (Ренованц, 1792, стр. 119-120). Это был первый опыт сухой перегонки кузнецких углей.

Сообщение о нахождении пластов угля в Кузнецком бассейне имеется в небольшой заметке Ф. И. Германа (1798). Так, в окрестности дер. Меретской, у устья р. Мереть, впадающей справа в р. Иню, им отмечается два пласта угля мощностью 0,5 и 2,10 м. Даётся описание вмещающих их пород и указывается на нахождение окаменелых стволов деревьев диаметром 0,30-0,70 м в кровле и почве последнего из пластов. Отмечаются пласты угля мощностью от 2,40 до 3,60 м возле с. Афонино, на левом берегу р. Тугая и в окрестностях дер. Костенковой. Сообщается также о погасших «псевдовулканах», их происхождение он правильно приписывает угольным пожарам, остатки которых он наблюдал у дер. Коноваловой на р. Ине и у дер. Казанковой на р. Томи. Отмечаются также пласты угля на правом берегу р. Томи в 17 км выше г. Кузнецка (Байдаевское месторождение. – Прим. автора) и в 4 км выше устья р. Абашевой. Германом приводится очень краткая характеристика углей.

В другом из своих трудов Герман (1798) приводит описание Салаирского месторождения серебра и указывает, что его добыча здесь началась в 1782 г. и с 1788 г. превысила 8 пудов серебросвинцовой руды. Там же находим сообщение о развитии известняков с фауной и песчаников с углём между с. Бачаты, реками Инёй и Томью.

Приведёнными здесь сообщениями о результатах исследований зарубежными и отечественными учёными Земли Кузнецкой и её недр в течение 1721-1799 гг. положено начало познания территории Алтайского округа, давшими общие сведения о его геологии, полиметаллических полезных ископаемых и общее представление о распространении пластов каменного угля и его качествах.

Этими исследованиями заканчивается начальный этап изучения Кузнецкого бассейна, после которого наступил почти тридцатилетний перерыв.

В перечисленных выше работах в отношении угольных месторождений содержатся только путевые заметки о наблюдавшихся учёными путешественниками естественных обнажёниях пластов угля и включающих их пород.

Каких-либо специальных разведочных работ по их изучению не проводилось. Главное внимание в этот период было сосредоточено на выявлении и изучении месторождений цветных металлов на Алтае и Салаире, что можно видеть и из обзора литературы того же периода, приведённого В. А. Обручевым (1931).

НАЧАЛО РАЗВИТИЯ ГОРНОЗАВОДСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

В 1771 г. на берегу р. Томь-Чумыша (верховье р. Чумыш), В 50 км на запад-юго-запад от Кузнецка, у бывшего Барнаульского тракта был построен Томский железоделательный завод, просуществовавший до 1864 г. Сырьём служили бурые железняки, залегающие гнездами в 7,5 км от завода в отложениях силурийского возраста и частично магнитные железняки Тельбесского и Сухаринского месторождений. О месторождении бурых железняков некоторые сведения приводит Кулибин (1836, стр. 175-177).

Строитель Томского завода Д. Ф. Головин, используя опыт К. Д. Фролова по устройству плотин и гидросильных установок в Змеиногорске, устроил на р. Томь-Чумыше плотину. На территории завода находились: домна, кричные горны, три больших и три малых пятипудовых молота, проволочная фабрика, мукомольная и лесопильная установки, водяные мельницы. Имелась вододействующая толчея для дробления руды, различные горны и гидросильные установки для плавки и обработки металла. Завод не только выполнял заказы кабинетских рудников, но и сбывал на сторону топоры, лопаты, сошники и другие изделия.

Работали на заводе рабочие, переведённые с закрытого кабинетского Ирбинского завода, находившегося на р. Ирбе в бассейне р. Енисея.

Топливом заводу служил древесный уголь. Позже с постройкой в 1789 г. Пастуховым воздуходувной печи для более быстрого разогревания мелкого чугунного литья потребовался каменный уголь. Сведения, каким углём пользовался Томский завод, имеются в деле Томской заводской конторы под заглавием «Дела не требующие дальнейшего производства».

При постройке воздуходувной печи Пастухов спрашивал рабочих, показывая им кусок привезённого из Петербурга английского каменного угля, не знает ли кто в окрестностях здешних месторождений такого же угля.

Присутствовавший среди рабочих плотничный ученик Я. Ребров вызвался «в знании» и принёс для показа хранившийся у него кусок угля, который при сличении с английским оказался схожим. «Уголь этот был найден Ребровым случайно в 1787 г. зимой во время его бытия около дер. Атамановой за покупкой хлеба, а едучи в обратный путь рекою Томью по течению оной на правой стороне в каменном утёсе, из коего, хотя напред сего и не слыхал о каменном угле, но совершенно его не знал, но из любопытства набрал около пуда и привёз с собой в завод, а как он Ребров не чаял, чтоб к чему сей уголь был употреблён, то не объявлял никому об этом, держал в доме своём, а как Ребров взял по близости дер. Атамановой, почему и назвал Атамановским каменным углём (по современной номенклатуре этот пласт угля М 25 Байдаевского месторождения, выступающий на восточном крыле мульды в 16 км выше г. Старокузнецка. – Прим. автора) ... впоследствии времени оказалось, что выше писанный каменный уголь месторождение имеет ... не в одном том месте, откуда Ребровым взят был, но в трёх местах».

Этот уголь был взят из месторождения, впоследствии названного Байдаевским. Тогда там было отмечено три пласта угля: два из них выше деревни Атамановой и один примерно в 213 м выше устья р. Абашевой.

В отношении добычи угля в этом описании говорится: «каждогодно добычи часто (выше реченному каменному углю) не было, а только одного в прошедших 1789-1790 гг. добыто было и на казённых лошадях в завод перевезено до 2150 пудов». Отмечается, что использование этого угля даже в кузнице давало хорошие результаты; имеется также указание на коксуемость его «а некоторые части одного (угля) оставляют и изгарину, наподобие ноздреватого шлака, но весьма лёгкого». Это является первым весьма важным указанием на коксуемость угля Байдаевского месторождения Земли Кузнецкой.

Для извлечения серебра из руд Салаирского месторождения, впервые открытого в 1707 г. Д. Поповым, был построен в 1793 г., в 10 км западнее г. Гурьевска, на берегу р. Большой Толмовой Гавриловский сереброплавильный завод, пущенный в действие в 1795 г. Первоначально, до постройки завода, руды отправлялись на Барнаульский и Павловский заводы на Алтае.

Плавильные печи завода обслуживались четырьмя чугунными цилиндрическими воздуходувками. Механической силой служила вода, поступающая по штольне из пруда, устроенного на р. Большой Толмовой.

Завод просуществовал более ста лет и был закрыт в 1917 г. Из бедных салаирских серебряных руд получался полупродукт – штейн, отправлявшийся на Барнаульский завод, где из него извлекалось серебро (Герман, 179-7­1801).

В 1816 г. был выстроен Гурьевский завод, предназначенный для плавки серебряных руд, прекращенной в 1844 г.; для действия завода частично использовалась живая сила воды устроенного при заводе на р. Черневой Бачат пруда.

В 1820 г. на заводе построили доменную печь для выплавки чугуна из железных руд ближайших Ариничевского и Юрманского месторождений, а в 1856 г. при заводе построили механическую фабрику. Все эти мероприятия были вызваны тем, что Томский завод не удовлетворял потребности кабинетских предприятий в железе.

Завод этот, как и Томский, всю продукцию поставлял горным предприятиям Алтайского горного округа; частично ею снабжался также Томск и другие города Западной Сибири.

Для действия построенной домны управляющий Алтайскими предприятиями сделал попытку использовать каменный уголь; однако затея эта успеха не имела. Все же снаряженные с этой целью поисковые партии осмотрели все зарегистрированные к тому времени выходы пластов угля на ближайших к заводам площадях. Возглавлявший одну из партий горный инженер Соколовский 2-й посетил ряд месторождений угля, из которых наиболее полно описал угли Афонинского месторождения (Соколовский 2-й, 1842), разведка которых производилась для нужд Гавриловского завода.

Изучая химические свойства углей одного из пластов, он впервые выделил слагающие их четыре ингредиента и подверг каждый из них химическому анализу, в результате чего им была установлена спекаемость «смолистого» ингредиента. Выделение Соколовским составных частей угля осталось незамеченным в русской литературе и привлекло к себе внимание учёных только после опубликования в 1919 г. работы М. Стопс (Stops М., 1919), в которой она привела описание выделенных ею четырёх ингредиентов угля, присвоив каждому из них специальное название.

Произведённый впервые Соколовским опыт выделения входящих в состав угля составных частей, интересный и важный в практическом и научном отношении, получил свое признание гораздо позже, когда к изучению угля применили петрографический метод.

Используя имевшиеся сведения о выходах пластов угля, а также результаты своих наблюдений, Соколовский обобщил эти материалы и предположительно впервые наметил границы «каменноугольной области» и её площадь. Он писал: «Принимая в расчёт обширность каменноугольной формации Алтайского округа и мощность угольных пластов, нетрудно убедиться, какой обильный запас этого горючего материала скрыт в недрах этой части Сибири для будущей промышленной её деятельности» (Соколовский, 1842, стр. 42-43).

Значительный вклад в познание Земли Кузнецкой внёс известный учёный – географ, геолог, этнограф и историк П. А. Чихачёв. Начав свое путешествие в 1842 г. по Алтаю, он пересёк Салаир на меридиане Томского завода и Кузнецкий бассейн в восточной части. По пути своего следования в Кузнецк П. А. Чихачёв, наряду с описанием рельефа, отмечает выходы угольных пластов. Им приводятся выполненные химиком Бертье химические анализы некоторых пластов угля (стр. 230, 247-248).

В результате этого путешествия П. А. Чихачёвым составлена геологическая карта бассейна, на которой впервые оконтурена площадь угленосной формации или, как он пишет, «Gres rouge tenain carbonifere», для которой им предложено название Кузнецкий бассейн.

П. А. Чихачев первый ввёл название Кузнецкий бассейн и пришёл к выводу, что бассейн этот один из крупнейших в мире резервуаров каменного угля.

Следует отметить, что изучение угленосной формации и подстилающих её известняков дало П. А. Чихачёву основание считать, что эта формация представляет собой независимую от каменноугольной и может быть аналогична мёртвому лежню Германии или красному песчанику Пермского края, т. е. может иметь пермский возраст.

В 1844 г. бассейн посетил профессор Московского университета Г. Е. Щуровский. При совместной поездке с Соколовским 2-ым он наблюдал мощные пласты угля по рекам Мрас-су и Томи. Для осмотра золотых приисков по рекам Малый и Большой Пезас Г. Е. Щуровский спустился по Томи почти до устья р. Нижней Терси и дал краткое описание наблюдавшихся по берегам Томи обнажений коренных пород и пластов угля. Километрах в четырёх ниже устья р. Ерунаковой он наблюдал пожар в каменноугольных пластах. Затем, совершив с управляющим Салаирскими рудниками Фрезе совместную поездку в район с. Афонино, он кратно описал Афонинское месторождение угля.

Г. Е. Щуровский был поражён угольным богатством Земли Кузнецкой. В своём труде (1846) он писал: «это обширнейшая каменноугольная котловина из всех известных. Какой обильный запас горючего материала сокрыт в ней для будущей промышленности!».

Г. П. Гельмерсен (Helmersen, 1848, стр. 34-36), тоже дал описание Афонинского месторождения, использовав материалы Соколовского 2-го и П. А. Чихачева.

Предпринятые попытки использования угля и кокса, особенно настойчиво проводившиеся в 1817-1830 гг. начальником алтайских заводов П. К. Фроловым, с его уходом в отставку прекратились. Однако выгодность использования для заводов минерального топлива осознавалась всё больше и больше. По поручению начальника алтайских заводов Быков и Фрезе в 1851-1852 гг. обследовали месторождения угля в Присалаирской части бассейна. Первым из них осмотрено 30 месторождений. При анализе угля 12 из них дали кокс. Партией Фрезе обнаружено новое месторождение угля в 6 км к север-северо-востоку от с. Бачаты. В проведённой шахте глубиной 21,6 м встречено 4 пласта угля. Этим в 1851 г. было положено начало основания первой в Кузнецком бассейне Бачатской копи, просуществовавшей в течение 30 лет и удовлетворявшей углём и коксом потребности Гурьевского и Гавриловского заводов.

В Алтайском краевом государственном архиве сохранился «план местности Бачатской каменноугольной копи 1853 года». Судя по плану, на копи были небольшие шахты – «Николаевская» и «Покровская», штольня, шурф с конным воротом, казарма для рабочих и сарай.

Горный инженер Бояршинов (1856), давший описание Афонинского месторождения, сделал попытку сопоставления различных месторождений угля и отдельных пластов их. Используя свои, а также материалы других исследователей, он составил геологическую карту юго-западной части бассейна (1858).

Задачи, поставленные Бояршиновым, имеющие важное практическое и научное значение, не могли быть правильно решены: для этого необходима была иная методика исследования и другие средства, которыми он не располагал. Он правильно отметил, что некоторые из наблюдавшихся им пластов угля могут разрабатываться штольнями.

Сравнительно большие по тому времени разведочные на уголь работы, выразившиеся в расчистках выходов пластов угля, проведении неглубоких шурфов, штолен и частично бурения, были впервые выполнены горным инженером Корженевским по рекам Кондоме и Чумышу в районе дер. Костенковой. В своём отчете Корженевский (1858, стр. 12) пишет, что разведочные работы эти носили рекогносцировочный характер.

Поводом к постановке там разведок послужило нахождение в угленосной формации сферосидеритов, а в отдельных пластах угля включений небольших линз бурого железняка оолитового строения, на которые указывал Корженевский в своем отчёте. Те и другие из-за ничтожного содержания в них железа практического значения не имели. Заметим, что оолитовые железняки некоторых пластов угля Прокопьевского месторождения при каменноугольных пожарах давали небольшие округлой формы куски восстановленного железа (Yavorsky und Radugina, 1933).

Н. Я. Нестеровский (Nesterowsky, 1875), посетивший Кузнецкий бассейн, используя свои наблюдения, литературные и фондовые материалы, дал его частичное описание (северо-восточный склон Салаирского кряжа и прилегающую к нему юго-западную часть бассейна). Описание сопровождалось геологической картой, на которой показаны выходы пластов угля Беловского, Бочатского, Чертинсного месторождений. На этой карте, по сравнению с картой Корженевского, более правильно отражена геология этой части бассейна; однако в настоящее время она представляет только исторический интерес.

В дальнейшем бассейн посетили А. В. Андрианов, Ф. П. Брусницын, С. Войслав, Д. П. Богданов.

Д. П. Богданов (1883) описание угленосной формации бассейна даёт по долинам рек Черневого и Степного Бачатов, Ини и её правых притоков Ускату, Абе, Чумышу, Томи, Кондоме и Мрас-су. Наряду с уже известными, отмечаются и новые месторождения угля. Д. П. Богданов впервые установил по р. Чумышу юго-западную границу бассейна, где угленосная формация контактирует с нижне­каменноугольными известняками, слагающими гору Ик-Даг. На приложенной к работе нарте показаны все известные к тому времени выходы угля.

При разработке Бачатского месторождения выяснилась значительная его нарушенность, что заставило вести поиски других месторождений угля, менее нарушенных. В результате этих поисков были открыты месторождения: Беловское, из углей которого выжигался в напольных печах кокс, Бабанаковское, Соснинское, Чертинское и Кольчугинское.

Соснинское месторождение разрабатывалось шахтой глубиной 16,8 м, пройденной на правом берегу р. Ини при устье р. Мереть. Она просуществовала с 1877 по 1883 г., когда была основана Кольчугинская копь (ныне Ленинск-Кузнецкий).

На Чертинском месторождении, разведывавшемся по указанию Горного Совета, как указывает Носов (1864), разведкой было открыто пять пластов угля от 3,5 до 7 футов мощностью против 12 установленных нами и несколько пропластков. Там же, при описании Бачатского месторождения, подчеркивается малая перспективность этого месторождения.

НЕОБХОДИМОСТЬ В ПОСТОЯННЫХ РАБОЧИХ

Для работы рудников и заводов, а также для ведения сельского хозяйства нужны были рабочие руки. Крепостничества как такового в Сибири не было, а зарождавшийся там своего рода феодализм не пустил глубоких корней.

Феодализм существовал, как указано выше, в монастырском хозяйстве, а также в хозяйстве служилых людей, владевших крупными земельными угодьями, которые обслуживались многими беглыми людьми и вольными переселенцами.

Горнозаводчик Акинфий Демидов был первым, кто организовал на Урале развитие чёрной металлургии. Он получил право концессионно использовать не только железорудные месторождения для заводов, но и всю прилегающую территорию с населяющими её крестьянами. Из них он вербовал необходимых ему рабочих для заводов и рудников. Кроме того, у него работали беглые крепостные крестьяне и уголовные преступники. Представители царского правительства считались с Демидовым, и он пользовался большими привилегиями. Необходимых квалифицированных рабочих на сибирские рудники и заводы он посылал с уральских заводов, а остальные рабочие нанимались из беглых крестьян, причём наём их был легализован правительством. Большая же часть неквалифицированных рабочих набиралась из местных крестьян, приписанных к демидовским заводам.

Проще было с подбором рабочих на рудниках и заводах, принадлежавших царской фамилии. Алтайский округ, куда входила и Земля Кузнецкая, стал вотчиной этой фамилии, её феодальной собственностью, управление которой было подчинено «Кабинету» («Кабинет» – учреждение, ведавшее всеми делами, связанными с управлением территориями, принадлежавшими царской фамилии. – Прим. автора). Крестьяне этого округа явились рабочей силой, необходимой заводам и рудникам.

После реформы 1861 г. в промышленности Алтайского горного округа произошли большие экономические изменения. Хотя в Сибири, как уже отмечалось, крепостного права как такового не было, однако мастеровые и приписные и алтайским заводам крестьяне, по существу, были крепостными. Металлургические заводы, как и рудники Кузнецкого бассейна, потерявшие в связи с реформой даровую рабочую силу, пришли в упадок.

Первым был зарыт в 1864 г. Томский завод. Сократилась производительность и других предприятий. Всё же рост потребностей Сибири в железе и монопольное положение Гурьевского завода позволили ему поднять свою производительность. Так, завод в 1865 г. выплавил чугуна 609,6 т, железа 262,4 т, а в 1890 г. чугуна 2116,8 т и железа 961,6 т. Однако дальнейшее развитие промышленности завода тормозилось его технической отсталостью. Средств на реконструкцию его не отпускалось.

Постройка Сибирской железнодорожной магистрали тоже снизалась отрицательно на металлургической промышленности: требовавшиеся Западной Сибири металлические изделия поступали с технически более развитых заводов Урала.

В 1897 г. Салаирские рудники и Гавриловский завод были закрыты, а Гурьевский завод с его рудниками и Тельбесское месторождение магнитного железняка, а также Кольчугинские и Бачатские копи сданы в аренду Обществу Восточно-Сибирских чугуноплавильных, железоделательных и механических заводов. По указанию Мамонтова, организатора этого Общества, связанного с иностранным капиталом, был составлен проект постройки нового Гурьевского завода, но мировой экономический кризис, начавшийся в 1889 г., не позволил осуществить намеченный проект. Общество ликвидировалось и завод, вновь перешедший в ведение кабинета, был закрыт в 1908 г.

ИЗУЧЕНИЕ ГЕОЛОГИИ ЗЕМЛИ КУЗНЕЦКОЙ И ЕЁ НЕДР

Летом 1898 г. к изучению Земли Кузнецкой приступил А. Н. Державин. Его шестилетние исследования дали большой и ценный материал в отношении познания геологии Кузнецкого бассейна и его полезных ископаемых. Для того чтобы получить представление об общем строении угленосной формации бассейна, А. Н. Державин дважды проехал по р. Томи от г. Кузнецка до г. Томска, изучая обнажения коренных пород формации по берегам Томи. Для установления границ площади распространения этой формации А. Н. Державин поднялся по Томи от г. Кузнецка до устья р. Балык-су, по рекам Усу, Мрас-су, Кондоме, Верхней и Нижней Терсям и Осиповке, где отмечал контакты угленосной формации с морским нижним карбоном. На западе бассейна границу эту он видел в районе дер. Изылинской. Остались не выясненными границы только севернее г. Кемерово, где он не производил исследований. (Слова «Уса, У-су» нет ни в монгольском, ни в тюркском языках. Есть Юс или Июс, что значит вода – река. По-видимому, название Уса – это искажённое Юс. В Кузнецком Алатау имеются реки Черный Юс, Белый Юс. – Прим. автора).

Полученный А. Н. Державиным материал был использован при составлении им геологической карты бассейна. Принимая во внимание литологию угленосной формации бассейна и предложенную им стратиграфию, А. Н. Державин выделил в ней три горизонта: верхний, сложенный песчаниками, сланцеватой глиной с преобладанием песчаника и без сферосидерита, средний, представленный мощными пластами сланцеватой глины с подчинёнными пластами песчаника и многочисленными пропластками сферосидерита, и нижний, представленный песчаниками и твёрдой чёрной сланцеватой глиной без сферосидеритов.

По представлению А. Н. Державина, средний горизонт с мощными пластами угля достигает наибольшей мощности и наблюдается по левому берегу р. Томи у Осташкина камня, ниже устья р. Средней Терси, по р. Мрас-су, в районе Кольчугинской и Бачатской копей. Это первое деление угленосной формации не только весьма схематично, но и неправильно стратиграфически.

А. Н. Державин вполне правильно указывал на присутствие значительно дислоцированных отложений девона, карбона и полосы угленосной формации вдоль северо-восточного склона Салаирского кряжа и ослабление нарушений в направлении к центру бассейна.

Первые отрывочные сведения по геологии северной части бассейна, не входившей в Алтайский горный округ и не относящейся к владениям царской фамилии, приводит А. М. Зайцев (1893, 1894). Район этот до него не исследовался. А. М. Зайцевым отмечаются наблюдавшиеся им известняки нижнего карбона по р. Яе, а также песчаники и конгломерат, по современной стратиграфической схеме принадлежащие острогской свите. Он указывает пласты угля по рекам Малые Козлы и Мазаловскому Китату (Анжеро-Судженский район). Угли последнего месторождения, по архивным данным, были открыты в 1888 г. Федяем, проводившим небольшую их разведку.

Эти геологоразведочные работы были продолжены затем Коврин-Саковичем, открывшим там три пласта угля.

А. М. Зайцев высказал вполне правильное предположение об островном положении угленосной формации Анжеро-Судженского района по отношению к Кузнецкому бассейну.

В 1897 г. А. А. Краснопольский проводил исследования в районе р. Мазаловского Китата и р. Правой Кошохты, а в 1898 г. по рекам Яе, Барзасу, Кельбесу и их притокам. Он дополнил и уточнил наблюдения А. М. Зайцева.

Открытие пластов угля по р. Мазаловскому Китату, с одной стороны, и потребность в снабжении углём строившейся Транссибирской железнодорожной магистрали – с другой, послужило основанием к постановке разведочных работ на уголь в этой части бассейна, через которую проходила железная дорога. В связи с исследованиями вдоль Сибирской железной дороги проводились работы А. А. Краснопольским, П. К. Яворовским и др.

СИСТЕМАТИЧЕСКАЯ ГЕОЛОГИЧЕСКАЯ СЪЁМКА

В целях подробного геологического изучения земельных владений «Кабинета» в пределах Алтайского округа (на которые работы Геологического комитета не распространялись) по инициативе управляющего геологической частью «Кабинета» П. К. Гудим-Левковича были проведены такие исследования. (Труды геологической части Кабинета, т. 1, 1895, стр. 9-12).

В их программе указывалось, что главной задачей предстоящих работ является проведение геологической съёмки всего Алтайского округа, имеющей целью объединить и проверить все предшествующие наблюдения, и дальше: «единственно такая съёмка, не отдельных участков или отдельных месторождений ... но непрерывных площадей, может дать солидный и долговечный фундамент, из которого всегда будет возможность черпать фактический материал и теоретические соображения, при возникновении каких-либо новых вопросов, как при поисках новых полезных ископаемых, до сих пор не эксплуатируемых, так и при направлении разведок месторождений уже известных». (Труды геологической части Кабинета, т. 1, 1895, стр. 11-12).

Правильно сформулированные задачи, как стало известно, были выполнены только частично.

Геологические исследования проводились П. Н. Венюковым, А. А. Иностранцевым, Г. Г. Петцем и Б. К. Поленовым, И. П. Толмачёвым на площадях отдельных листов десятивёрстной топографической карты. Внимание в основном было сосредоточено на изучении геологии и стратиграфии. Пласты угля отмечались лишь попутно по их естественным обнажениям, поэтому в отношении этого главного полезного ископаемого производившиеся исследования мало что дали нового.

Угольная формация разными геологами подразделялась различно: то на два, то на три отдела, границы между которыми проводились различно; по-разному проводились и границы между угленосными и подстилающими их отложениями. Единства взглядов по этим вопросам не было.

Мощность формации отдельными геологами давалась тоже различная и как максимальная определялась в 1000 м. К опубликованным трудам приложена схематическая геологическая карта в пределах площади владений Кабинета, на четырёх листах в масштабе 10 верст в дюйме.

ДЕТАЛЬНЫЕ ГЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ КУЗНЕЦКОГО БАССЕЙНА И РАЗВИТИЕ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

Постройка Транссибирской железнодорожной магистрали, захватившей северную оконечность бассейна, внесла оживление в развитие промышленности и прежде всего каменноугольной. Эту благоприятную конъюнктуру учёл промышленник Михельсон и в Анжеро-Судженском районе он стал развивать угледобычу; в 1897 г. им были организованы Судженские копи. В дальнейшем добыча угля для нужд Сибирской железнодорожной магистрали стала проводиться из шахт казённой Анжерской копи, построенной в 1898 г. Анжерские и Судженские копи были крупнейшими в Кузбассе вплоть до 1917 г.

Администрацией кабинетских владений был составлен проект расширения разведочных работ на уголь и постройки железной дороги на территории Кузнецкого бассейна, но успехом эти замыслы не увенчались.

Кузнецкий бассейн с его богатствами представлял «лакомый кусок», и Азовско-Донской банк откомандировал в Кузбасс члена правления банка Л. М. Рабиновича, крупного специалиста угольной промышленности, для выяснения вопроса возможности развития там крупной промышленности. Вернувшись из этой поездки, Л. М. Рабинович в докладе банку дал заключение о нецелесообразности вложения крупного капитала в развитие промышленности в Кузнецком бассейне.

За это дело взялся представитель франко-бельгийского капитала В. Ф. Трёпов, имевший связи с «царским двором». В 1912 г. было организовано Акционерное общество Кузнецких каменноугольных копей и металлургических заводов (КОПИКУЗ).

КОПИКУЗ получил монопольное право вести разведки полезных ископаемых и строить шахты в Кузбассе. Угольные месторождения отводились этому обществу на 60 лет. По этому договору Кузбасс до 1972 г. был отдан в распоряжение международной монополии. В 1913 г. КОПИКУЗ заключил с кабинетом дополнительный договор на право разведки железных руд в Салаирском кряже и Горной Шории для строительства в будущем металлургического завода на юге Кузбасса. В 1913-1914 гг. КОПИКУЗ ведёт проходку шахт и штолен на Кольчугинском и Кемеровском рудниках, им строится железная дорога от станции Юра на Сибирской магистрали до Кольчугина с веткой на Кемерово.

Для развития угольной промышленности в бассейне необходимо было разведать углесодержащие площади. Но где в первую очередь вести разведку, строить шахты, какие выбирать площадки для резервации – общество не знало. Для решения всех этих вопросов в 1913 г. был приглашён выдающийся исследователь Донецкого бассейна профессор Л. И. Лутугин. Ему предложили взять на себя организацию исследований угольных залежей Кузнецкого бассейна. В геологическом отношении этот бассейн представлял интереснейший объект и Л. И. Лутугин принял предложение. Составленной им программой работ предусматривалось общее геологическое исследование территории и на этой основе изучение и выделение отдельных площадей и месторождений, заслуживающих внимания промышленности в первую очередь.

В конце мая 1914 г. Л. И. Лутугин со своими сотрудниками П. И. Бутовым, А. А. Гапеевым, А. А. Снятковым и В. И. Яворским выехал к месту работ. Изучение геологии и угольных залежей было начато с общего ознакомления с бассейном, для чего все участники совершили поездку по р. Томи, в береговых обнажениях которой наблюдается прекрасный и наиболее полный разрез отложений. Затем было проведено ознакомление с Прокопьевско-Афонинским, Кольчугинским (Ленинским) и Кемеровским районами. В дальнейшем геологи, разделившись, приступили к изучению различных районов бассейна.

Тщательное изучение всей толщи, выполняющей котловину бассейна, позволило Л. И. Лутугину совместно с сотрудниками условно и временно подразделить угольную формацию на пять свит: балахонскую – безугольную, подкемеровскую, кемеровскую, надкемеровскую и красноярскую. Деление это, предложенное для бассейна впервые, имело очень большое практическое значение, так как позволило при исследовании однозначно выделить эти свиты в различных районах и облегчило изучение тектоники бассейна.

Работа была очень интересной, но вместе с тем и очень трудной. Необходимых топографических карт не было, приходилось всё время вести глазомерную съёмку, записывая обнажения, проводя расчистки пластов и прослойков угля и фиксируя обнажения на абрисах глазомерной съёмки. Такой съёмкой были засняты все наши маршруты; в конечном счёте, почти вся площадь бассейна и его угольных месторождений была ею покрыта.

В своих исследованиях мы старались полностью использовать классическую методику геологической съёмки, выработанную Л. И. Лутугиным при исследовании им Донецкого бассейна. По сути это было первое целенаправленное, систематическое исследование Кузнецкого бассейна, позволившее в первый же год получить ряд новых, весьма ценных данных в отношении его геологии и месторождений угля и площадного распространения выделенных свит. Тщательная запись обнажений по берегам рек показала, что мощность угольной формации достигает 7 км, а не 1000 м, как ранее предполагали геологи Кабинета.

Применявшийся нами метод работ – тщательное изучение разрезов, сопоставление их, насколько было возможно, между собой, площадное распространение наблюдавшихся в разрезах пластов угля и сопровождающих их пород, использование гривок обожжённых пород, позволило нам уже в 1916 г. открыть уникальное Прокопьевско-Киселёвское месторождение угля, занимающее первое место в Кузнецком бассейне по запасам коксовых углей, и наметить его тектонику, а также без проведения разведочных работ установить там 16 из 26 действительных пластов угля, против трёх указывавшихся Б. К. Поленовым. Позже, пользуясь той же методикой, были установлены два крупных месторождения коксовых углей – Томь-Усинское (открыто В. И. Яворским) и Ерунаковское (открыто П. И. Бутовым).

В Кольчугино, по совету Л. И. Лутугина, заложена Капитальная, ныне имени Кирова, шахта, а в Кемерово – шахта Центральная на правом берегу Томи.

В 1917 г. А. Н. Козловым под нашим руководством на левом берегу р. Абы проводились разведочные работы на части Прокопьевского месторождения.

Наряду с изучением угленосной формации проводились исследования на площади развития нижнего карбона и частично девона. В дополнение к предложенной схеме стратиграфии бассейна геологами-лутугинцами выделена острогская свита и установлена конгломератовая. Стратиграфия нижнего карбона изучена А. П. Ротаем. Позже нами же установлена мальцевская свита (нижний триас). П. И. Бутов (1920, 1925) изучал в наиболее сложно геологически  построенном Анжеро-Судженском районе условия залегания пластов угля.

Несколько позже В. В. Мокринский (1932, 1933) в этом же районе провёл обстоятельную исследовательскую работу по выяснению строения и качества угольных пластов и подсчитал их запасы.

М. А. Усов (1919) положил начало изучению тектоники Кузнецкого бассейна исследователями в Анжеро-Судженском (1917 г.), Кемеровском и других районах.

А. А. Гапеев (1918), используя результаты первых лет исследования бассейна, дал предварительный подсчёт запасов угля и указал на возможность промышленного получения из них кокса.

В 1918 г. А. А. Гапеев в докладной записке знакомит В. И. Ленина с состоянием работ и огромными перспективами развития в Кузнецком бассейне угольной промышленности. По указанию В. И. Ленина были отпущены необходимые средства, не предусмотренные Геологическим комитетом в своей смете, на продолжение геологических исследований в Сибири.

В. И. Ленин уделял большое внимание развитию промышленности Кузнецкого бассейна. В своей работе «Очередные задачи Советской власти» он указал на огромное народнохозяйственное значение разработки гигантских запасов железной руды на Урале и каменного угля в Западной Сибири. Уже в 1918 г. была поставлена проблема создания Урало-Кузнецкого комбината. Вопрос о возможности широкого развития Кузбасса нашёл своё отражение в плане ГОЭЛРО: «Богатейшие залежи каменного угля в Кузнецком районе, счастливое сочетание угля и железа в непосредственной близости друг от друга, дают полное основание охарактеризовать Кузнецкий бассейн как район каменноугольно-железной промышленности с широкими перспективами дальнейшего развитию. А. А. Гапеев (1920) на основании более полных материалов привёл описание бассейна. Тогда же результаты первых лет геологических исследований позволили осветить геологию и полезные ископаемые части юго-западной окраины бассейна (Бутов, Яворский, 1922).

После ликвидации в Сибири контрреволюции усилились работы по предварительной разведке угольных месторождений, проводившиеся Ю. Ф. Адлером (1922-1923 гг.) и Б. С. Крупенниковым (1926). В этой работе принимали также участие геологи Западно-Сибирского геологического управления.

Великая Октябрьская социалистическая революция создала необходимые условия для развития производительных сил Кузбасса. Значительный размах геологоразведочные работы получили в конце двадцатых годов, когда появилась возможность снабжать геологоразведочные партии буровыми станками. Первый из полученных станков в 1927 г. был использован С. В. Кумпаном для установления пластов угля Кемеровского месторождения на левом берегу р. Томи (Кумпан и др., 1930).

Большой материал, собранный при исследованиях Кузнецкого бассейна, начатых в 1914 г., был использован для его монографического описания (Яворский и Бутов, 1927). В этой монографии впервые дано полное описание бассейна от кембрийских до антропогеновых пород включительно, а также описание развитых в пределах бассейна полезных ископаемых, характеристика гидрогеологических условий, проведён подсчёт запасов угля и пр.

Монография сопровождается геологической картой, впервые дающей наглядное представление о геологическом строении Кузнецкого бассейна и границах распространения выделенных свит. Последующие более детальные исследования, конечно, уточнили геологическую карту. Тем не менее, описание бассейна и карта послужили основой для планирования промышленными предприятиями геологоразведочных работ на заведомо угленосных площадях, что имело большое практическое значение. Описание это явилось также базой для дальнейшего более полного изучения бассейна.

Л. И. Лутугин за короткий срок своих исследований в Кузнецком бассейне собрал большой и ценный материал, который послужил основой для выявления характерных и важных черт геологии бассейна. В Кузбассе имя Л. И. Лутугина увековечено в названии Лутугинского пласта на Кемеровском руднике. Ученики и сотрудники Л. И. Лутугина продолжили его работы, результаты этих исследований позволили развить геологоразведочные работы и уточнить их направления.

В эту важную для развития в бассейне угольной промышленности работу постепенно включилась значительная группа геологов Западно-Сибирского геологического управления, занявшаяся геологической съёмкой и разведками угольных месторождений, а также геологи треста Кузбасс­углегеология, которые вели детальные и перспективные геологоразведочные работы, главным образом с использованием материалов буровых скважин.

Не вдаваясь в подробное рассмотрение всех этих работ, отметим только, что было пробурено свыше 10 млн. пог. м скважин, охвативших без малого почти всю площадь бассейна, на которой развиты отложения, содержащие пласты угля. Во всех промышленных районах детально изучены месторождения с углями различного качества и подготовлены десятки участков для нового шахтного и карьерного строительства. В 1967 г. в Кузнецком бассейне из 77 шахт и 16 карьеров было добыто 102 408 тыс. т угля, из них коксующихся углей – 41045 тыс. т. Добыча угля из карьеров составила 24 432 тыс. т. (Как видим, карьерная добыча угля широко развивается в бассейне, для чего имеется полная возможность. Одна отрицательная черта этой системы – большое изъятие земельной площади из сельского хозяйства. В Северо-Чешском буроугольном бассейне, где породой из шахт и карьеров заняты тысячи гектар земли, принимаются меры по использованию её после восстановления плодородия, прежде всего насаждением плодовых деревьев и кустарника. Может быть, и нам полезно будет последовать этому примеру и подготовить эти площади для насаждения плодовых и лесных деревьев. – Прим. автора).

По запасам до глубины 1800, м с учётом пластов угля мощностью от 0,4 м и выше, равных 905 млрд. т, Кузнецкий бассейн относится к одному из величайших бассейнов мира.

О степени геологической изученности Кузнецкого бассейна и развитии в нём промышленности даётся ясное представление в монографии «Геология месторождений угля и горючих сланцев СССР, Кузнецкий бассейн», т. 7, 1969 г.

Занимая в Сибири ведущее место по добыче угля, Кузнецкий бассейн стоит на первом месте по выплавке чёрного металла. Домны Кузнецкого металлургического комбината и домна-гигант Сибирского завода дают металла значительно больше, чем давали все домны Европейской части нашего государства до Великой Октябрьской революции.

Отсылая читателя к монографии «Геология месторождений угля и горючих сланцев СССР, Кузнецкий бассейн», нельзя не сказать, что первым пятилетним планом развития народного хозяйства СССР на 1929-1933 годы было предусмотрено сооружение 11 шахт. На XVII съезде партии была поставлена задача превращения Кузбасса во вторую угольно-металлургическую базу страны. За годы социалистической индустриализации Кузбасс стал крупнейшим поставщиком коксующихся углей.

В годы Великой Отечественной войны Кузбасс давал 75% всего металлургического кокса. В послевоенный период угольная промышленность Кузбасса получила дальнейший интенсивный подъём как главный поставщик коксующихся углей для металлургии Урала и Сибири.

Директивами XXIV съезда КПСС по девятому пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР на 1971-1975 годы в Кузбассе предусмотрено: «Довести общий объём добычи угля до 135 млн. т. Начать освоение Ерунаковского месторождения коксующихся углей, закончить строительство шахт Распадская и № 1-2, Бирюлинская № 2, Ново-Колбинского разреза и реконструкцию Кедровского разреза. Продолжить строительство Западно-Сибирского металлургического завода».

Осуществление девятого пятилетнего плана народом Земли Кузнецкой вместе со всем советским народом приблизит завершение создания материально-технической базы коммунизма, обеспечит дальнейшее укрепление могущества нашей Родины.

* * *

Неузнаваемой стала Земля Кузнецкая за годы Советской власти. Из края таёжной глухомани и мест ссылки волею Коммунистической партии и советского народа она превратилась в огромный индустриальный центр – Кузбасс. Темпы подъёма его промышленности, рост его светлых, благоустроенных, озеленённых городов и развитие культуры поражают стремительностью и размахом.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Баднарский М. С. Очерки по истории русского землеведения. Изд. АН СССР, т. I, 1947.

Беликов Д. Н. Первые русские крестьяне – насельники Томского края. Научные очерки Томского края, 1898.

Беликов Д. Н. Старинные монастыри Томского края. Томск, 1898.

Бордкин Ю. М. Материалы неолитического погребения у с. Волькова. Изв. Лабор. археолог. исследований, вып. I, 1967.

Богданов Д. П. Геологический очерк юго-западной части Кузнецкого каменноугольного бассейна и прилегающих возвышенностей. Зап. Минер. общ., т. XVIII, 1883.

Бояршинов, Корженевский. Исследования, произведенные в Кузнецком бассейне. «Горный журнал», т. I, № 1, 1858.

Бутов П. И. О залегании угленосной толщи в Анжеро-Судженском районе. Изв. Геол. комитета, т. 44, 1925.

Бутов П. И. Предварительный отчёт о геологических исследованиях, проведённых летом 1917 г. в северо-западной части Кузнецкого бассейна. Изв. Геол. комитета, т. 36, № 2, 1918.

Бутов П. И., Яворский В. И. Материалы для геологии Кузнецкого бассейна. Юго-западная окраина бассейна. Мат. по общей и прикладной геол., вып. 48, 1922.

Герман Б. Ф. И. Сочинения о сибирских рудниках и заводах, собранных академиком И. Германом. ч. I - 1797, ч. II ­1798, ч. III, С-П, 1801.

Дубок А. П. Остатки культуры первобытного человека. Газета «Кузбасс», 6/Х 1953.

Елькин М. Г. Раскопки курганов позднего железного века в Кемеровской области. Некоторые вопросы древней истории Западной Сибири. 1959.

Елькин М. Г. Наше общество «Юный историк». Изучаем свой край. 1965.

Елькин М. Г. Памятники андроновской культуры на юге Кузбасса. Изв. Лабор. археолог. исследований, вып. I, 1967.

Зворыкин А. А. К истории Кузнецкого угольного бассейна. «Вопросы экономики», 1948, № 3.

Кулибин. Описание Колывано-Воскресенских заводов по 1833 г. «Горный журнал», кн. VII, 1836.

Малеев Л. Алтайский горный округ. «Русская старина»,. 1909, № 8.

Мамонтов В. Н. Кемеровское месторождение каменного угля на р. Томи. (Отчет о разведках). Томск, 1910.

Матющенко В. И. К вопросу о бронзовом веке в низовьях р. Томи. «Советская археология», 1959, № 4.

Мокринский В. В. Перспективы запасов угля по Анжеро-Судженскому району Кузнецкого бассейна 1932 г. Вестн. ВГРО, № 1-2, 1932.

Мокринский В. В. Строение и качество угольных пластов Анжеро-Судженского района Кузнецкого бассейна. Тр. ЦНИГРИ, вып. 72, 1936.

Народы Сибири. Под ред. М. Г. Левина, А. П. Потапова. Изд. АН СССР, 1956.

Об открытии угля в Кузбассе. Уголь, № 10-11, 1942.

Обручев А. В. История геологического исследования Сибири. Изд. АН СССР, 1931-1944.

Окладников А. П. Древнее население Сибири и его культура. Сборн. «Народы Сибири». Изд. АН СССР, 1956.

Окладников А. П. Палеолитические находки в районе Старокузнецка. Из истории Кузбасса. Кемерово, 1964.

О месторождении каменного угля в Томской губернии, в округе Алтайских заводов. «Горный журнал», ч. III, кн. IX, 1852.

Рожнов В. Деятельность артиллерии капитана Н. Н. Татищева на уральских заводах в царствование Петра Великого. «Горный журнал», т. III, 1884.

Россия. Западная Сибирь, т. XVI, 1907.

Соколовский 2-й. О каменном угле, найденном близ дер. Афониной и в некоторых других местах Алтайского округа. «Горный журнал», 1842, т. II, № 4.

Тыжнов А. В., Коровин М. К. Кузнецкий каменноугольный бассейн. Угленосные районы Сибири, М.-Л., 1933.

Тыжнов А. В. Признаки нефтеносности района Кузбасса. «Разведка недр», 1935, № 14.

Тыжнов А. В. О признаках нефтеносности Кузнецкого бассейна. Вестн. ЗСГГТ, вып. 3, 1935а.

Тыжнов А. В. Геологический очерк бассейна района Кузнецкого бассейна. Материалы по геол. Зап. Сибири. № 3 (45). 1938.

Тыжнов А. В. Геологическое строение северо-западной части Кузбасса. Мат. по геол. Зап. Сибири. М 58, 1944.

Фальк И. П. Записки путешествия. Полное собрание учёных путешествий по России. Изд. Росс. АН, т. VI, VII, 1824, 1825.

Чернышев Н. А. Кузнецкий неолитический могильник. Мат. и исслед. по археол. СССР, № 39, 1955.

Шунков В. И. Очерки по истории земледелия в Сибири. Изд. АН СССР, 1956.

Шуровский Г. Е. Геологическое путешествие по Алтаю, 1846.

Эрдинев У. З. Городище Маяк. Кемерово, 1960.

Яворский В. И., Бутов П. И. Кузнецкий каменно­угольный бассейн. Тр. Геол. комитета, нов. серия, вып. 177, 1927.

Яворский В. И. Очерк по истории геологического исследования Кузнецкого бассейна. Тр. ВСЕГЕИ, нов. серия, т. 69, 1962.

Уаwоrskу W. und Raduginа 1. Dieerbrande im Kuznezk-Becken und die mitihnen verbundenen Erschreinungen. Geol. Rundschau. Bd. XXIV, Hf. 5, 1935.

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ПАЛЕОЛИТ

НЕОЛИТ

БРОНЗОВЫЙ ВЕК

ЖЕЛЕЗНЫЙ ВЕК

ВЕКА НОВОЙ ЭРЫ

ПЕРЕСЕЛЕНИЕ В ЗАПАДНУЮ СИБИРЬ РУССКИХ КРЕСТЬЯН

ОСВОЕНИЕ НЕДР ЗЕМЛИ КУЗНЕЦКОЙ

НАЧАЛО РАЗВИТИЯ ГОРНОЗАВОДСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

НЕОБХОДИМОСТЬ В ПОСТОЯННЫХ РАБОЧИХ

ИЗУЧЕНИЕ ГЕОЛОГИИ ЗЕМЛИ КУЗНЕЦКОЙ И ЕЁ НЕДР

СИСТЕМАТИЧЕСКАЯ ГЕОЛОГИЧЕСКАЯ СЪЁМКА

ДЕТАЛЬНЫЕ ГЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ КУЗНЕЦКОГО БАССЕЙНА И РАЗВИТИЕ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ