Поминовение пострадавших за веру

Про Ангела-хранителя

(7 февраля – поминовение всех усопших в годину гонений за веру Христову)

Промыслом БОЖИИМ ко мне пришла книга «Серафим Вырицкий и Русская Голгофа», бесценна она тем, что основана на архивных документах и свидетельствах. В ней впервые опубликованы исторически достоверные сведения о старце иеромонахе Серафиме (Муравьеве) Вырицком, который ныне причислен к лику святых. Великие испытания пронёс по земной жизни этот высокодуховный человек. Немало страданий выпало и на долю его духовных чад. В этой книге особое место отведено братьям, архимандритам Льву и Гурию (Егоровым), пострадавшим за веру Христову. Есть здесь их фотографии, а ещё – сообщение, что архимандрит Лев (Егоров) был репрессирован и трагически погиб в лагере в Осинниках, близ Новокузнецка Кемеровской области, в 1941 году.

Заметалась душа. Как и при каких обстоятельствах, погиб этот человек? Где обрёл свой вечный покой на нашей студёной земле? Напрасно я пыталась хоть что-то найти в городском архиве, не нашла и свидетелей тех далёких лет. Чем больше читала об этом человеке, тем острее приходило желание найти место его гибели.

20-е годы. Для Русской Православной Церкви это было время особых испытаний, когда познавалась истинная крепость людей, когда один день стояния в Божественной истине мог равняться целым годам жизни. Церковь стремилась избежать конфронтации с новой властью и звала к примирению в обществе. Однако, несмотря на это, репрессии против духовенства и монашествующих были настолько жестокими, что никто не знал, вернётся ли в свою церковь или келью. Вот выдержка из книги: «4 января 1923 года постановлением ГПУ были осуждены епископ Ладожский Иннокентий, архимандрит Гурий и его родной брат архимандрит Лев (Егоровы). Все они были духовными чадами Серафима Вырицкого. Позднее вернувшиеся из заключения архимандриты Гурий и Лев снова продолжили свое служение Богу. Архимандрит Лев (Егоров) был назначен тогда на должность настоятеля собора в честь Феодоровской иконы Пресвятой Богородицы. Именно тогда иеромонахом Иннокентием и братьями-архимандритами Гурием и Львом было организовано Александро-Невское братство для сплочения клира и мирян в период тяжких испытаний в Петрограде. Затем по всей стране стали создавать подобные братства из истинно верующих людей. Надо сказать, что православное братство при Александро-Невской лавре сразу стало главным в северной столице, и на его деятельность ориентировались возникшие затем другие братства. В это братство входило около ста человек. В ту суровую пору оно как бы возрождало жизнь и дух древних христиан. Прежде всего, они вели просветительскую работу, выступая в больницах, в госпиталях и школах, где прекратилось преподавание Закона Божия. Лаврские иноки и миряне из Александро-Невского братства вели 69 детских кружков, где изучался Закон Божий. Члены братства делали всё возможное, чтобы не угас в народе огонёк истинной веры. При лавре работали и пастырские курсы, которые готовили проповедников. Кроме этого, братство занималось и благотворительностью.

Ночь 18 февраля 1932 года стала святочной ночью. В те страшные часы гонители арестовали более пятисот иноков. Это было почти всё уцелевшее к тому времени в Петрограде монашество. В ту же ночь были арестованы все члены Александро-Невского братства во главе с архимандритом Варлаамом (Сацердоцким) и архимандритом Львом (Егоровым). Все арестованные были приговорены к различным срокам лишения свободы».

Я обошла и объехала немало людей в надежде хоть что-то узнать о трагической смерти на станции Осинники архимандрита Льва (Егорова) – и всё безрезультатно. Совсем случайно вышла на бывшего начальника лагеря, который был когда-то в районе деревни Фёдоровка, что за Кондомой. Высокий, статный старик очень разволновался по поводу моего визита. Немного подумав, сказал, мол, ничего не помню, ничего не знаю, поскольку всё было очень давно. Однако привезённую мною фотографию архимандрита Льва (Егорова) трижды брался разглядывать. Не знаю, правду ли говорил мне бывший начальник лагеря или лукавил, Господь ему судья. По словам же старожилов деревни Фёдоровка, здесь, в зоне, находилось немало священников. Были и монахи, только в отдалённом бараке. Иногда священников украдкой, с конвоем, вывозили на волю, чтобы окрестить родившегося младенца или отпеть покойного. Правда, священство здесь долго не держали, перебрасывали куда-то дальше. Выстраивали колонной и гнали по горам в сторону Таштагола, где шло строительство железной дороги. (Это поведала мне Мария Сливчук, которая ранее жила в деревне Фёдоровка).

Прошли месяцы поисковой работы – и всё безрезультатно, никаких следов архимандрита Льва (Егорова). С последней надеждой отправилась в областную прокуратуру к помощнику прокурора Сергею Михайловичу Павлову. Этот человек давно занимался вопросами реабилитации некогда репрессированных. Выслушав меня, он тут же из сейфа достал уголовное дело архимандрита Льва (Егорова). Оно будто специально было приготовлено для меня. На пожелтевшей и почти истлевшей бумаге значилось: «13 сентября 1937 года тройка УНКВД Запсибкрая своим постановлением подвергла Егорова Льва Михайловича самой суровой мере наказания – расстрелу в Ахпунском отделении Сиблага». Согласно тут же приложенной справке значилось, что заключением прокурора Кемеровской области 18 августа 1989 года Егоров Лев Михайлович полностью реабилитирован. Выходит, только спустя 62 года была восстановлена справедливость. Поздно, слишком поздно.

Не ведаю, каким был путь архимандрита Льва (Егорова) в Ахпунское отделение Сиблага НКВД в 1937 году. Проходил ли он через деревню Фёдоровка или проехал ночью через нашу станцию Осиновка? Отчего вдруг такое разночтение в документах? В одних – архимандрит погиб трагически в Осинниках в 1941 году, в других – был расстрелян в Ахпуне ещё в 1937 году. Можно здесь приводить разные догадки. Казённые документы – в них есть лишь скупые строчки о человеке и всё. Сколько ни пытайся узнать через них судьбу человека, всё тщетно. Но, слава Богу, остались ещё в живых те, кто видел этих гонимых священников, монахов. Вот что рассказала жительница 516 км Новокузнецк – Таштагол Людмила Ивановна Агафонова:

- Есть здесь, в наших местах, лог, где расстреливали священников, зимой там поныне высоко в небо поднимается белый пар. Долгие годы одежда расстрелянных священников оставалась на деревьях, Мы, дети, боялись этих мест.

А вот ещё воспоминание Елены Михайловны Головченко, жительницы посёлка Ахпун:

- Наша улица Октябрьская – вся на костях, на этой же улице был особый 3-й отдел, где избивали и допрашивали людей. Многие священники убегали из лагеря, прятались в колодцах. У нас дома прятался священник, а потом ночью ушёл в тайгу, также пряталась монахиня Агния. Кого находили, расстреливали на месте. Страшное было время.

13 сентября 1937 года тройка УНКВД Запсибкрая своим постановлением приговорила Егорова Льва Михайловича к самой суровой мере наказания – расстрелу. Через неделю 20 сентября это постановление было приведено в исполнение.

Каким был тот осенний день в Ахпуне? Солнечным или пасмурным? О чём думал в последние минуты человек, который всю свою жизнь посвятил людям и Богу?

Сергей Михайлович Павлов, старший прокурор областной прокуратуры, знакомя с делом архимандрита Льва (Егорова), сказал: «Не каждому дано в памяти людской пережить свой тлен.

Помнят родственники, помнят друзья, но со временем их круг становится всё уже. В конце концов, наступает время, когда некогда жившего человека никто уже не вспомнит. И прервалась связь времен, время ушло безвозвратно. Но если в высоком прошлом было то, что и сегодня по самым высоким меркам достойно памяти и уважения, оно не должно быть предано забвению».

Нет, мы не имеем права не помнить архимандрита Льва (Егорова). Я написала письмо автору книги «Серафим Вырицкий и Русская Голгофа» с просьбой дать адрес родных Гурия и Льва (Егоровых). Выслала фотографию Поклонного креста, который был установлен в память о тех, кто в этом Ахпунском лагере был расстрелян за веру Христову. Ответа не получила, может, никого из родных уже нет.

В 2000 году архимандрит Лев Егоров Русской Православной Церковью был причислен к лику святых. Его фотография и икона находятся в нашем церковном музее, который так и называется – «Земля, где ходили святые».

Надежда Пономарёва

(Время и жизнь, 6 февраля 2016)