Шипилова Раиса Филипповна, поэтесса и журналист

Вечер памяти поэтессы

Дар, за который платишь всю жизнь ...

В Доме культуры «Высокий» посёлка Тайжина прошёл вечер памяти журналистки и поэтессы Раисы Шипиловой под названием «Стихов узорчатая вязь». За чашкой чая собрались представители поселковой администрации, родные, друзья, бывшие коллеги и поклонники поэтического дара Раисы Филипповны. Вечер организовали Татьяна и Фёдор Ладыкин. Звучала музыка в исполнении инструментальной группы «Гармония» ДМШ № 55. Народный коллектив хор «Русская песня» и два ансамбля – «Ивушка» и «Рябинушка» выступили с песнями на стихи Раисы Шипиловой, написанные талантливым композитором Федором Ладыка (он же – руководитель хора и ансамблей). На вечере памяти были представлены сборники стихов, вышедшие ещё при жизни поэтессы. Прозвучали стихотворения, написанные детьми школы № 33 из литературного объединения «Парус», которые по примеру своей известной в области землячки увлеклись поэзией. Коллеги и друзья делились воспоминаниями об этой неординарной женщине. На вечер были приглашены и поэты из осинниковского литературного клуба «Кедр» под председательством Виктора Колмакова. В их исполнении звучали стихи собственного сочинения.

Звонкая и щемящая лирика сибирской поэтессы, талант которой до сих пор помнят и чтут жители посёлка, создала особую атмосферу – трепетную и волнующую.

«Раиса Филипповна много лет жила среди нас, – начала свой рассказ ведущая. – Как и все мы, работала, растила детей. У неё было большое домашнее хозяйство, огород, сад. Она, как и многие другие жители поселка, провожала утром и встречала вечером свою корову Марту, копала грядки, ткала ковры, вышивала. И между этими делами к ней прихо­дило вдохновение ...».

Детство с «тошнотиками»

Раиса Филипповна Шипилова перенесла трудное голодное детство. Отец погиб на фронте, и троих детей поднимала одна мать, Анисья Ивановна Ивашова. Жили в землянке, в школу ходили в одной и той же «одежонке и обувке», самой вкусной едой считались «тошнотики» – еда из гнилой картошки и картофельных очисток. И потому Рая хотела как можно раньше стать самостоятельной, чтобы помогать матери поднимать младшую сестрёнку Людмилу.

Старший сын Василий к тому времени уже учился в мореходке на Дальнем Востоке. Потом ходил по морям-океанам на рыболовецком судне. Умер Василий Филиппович в портовом дальневосточном городке Совгавань.

В 14 лет Раиса Ивашова поступила в медицинское училище в городе Сталинске. И с тех пор долгие годы её жизни были связаны с медициной. Когда переехали на Украину, в курортный городок Скадовск Херсонской области, она также устроилась на работу медсестрой в местную городскую больницу. В ней всегда жило врождённое чувство справедливости. Когда она заметила, что многие медсестры приторговывают дефицитными лекарствами, продавая их втридорога состоятельным отдыхающим, приехавшим из Москвы, Ленинграда, Норильска (в то время как больным этих препаратов недоставало), то «вредная Шипилова» не преминула вслух высказать на общем собрании своё возмущение. На что получила ответ: «Это у вас в Сибири другие порядки, а мы живем иначе, как можем, и ты приспосабливайся ...». И всё-таки нашлись честные врачи, которые поддержали «одинокий голос в пустыне»: продажа лекарств «на сторону» в больнице прекратилась. А недоброжелателей у медсестры Раисы Шипиловой прибавилось.

Стихи - по особому счёту

В свободные субботние дни она выезжала в Херсон на занятия литературной студии. Там преподавали знаменитые на Украине литераторы, чьи книги расходились по всему Советскому Союзу. Писатели и поэты высоко ценили творчество Раисы Филипповны. Её стихи печатались в херсонской городской газете, на литературных страницах, а также в местном скадовском печатном издании под названием «Черноморец». При этом, хотя городская газета и издавалась на украинском языке, подборки её стихов шли на русском (для этого скадовские печатники доставали отложенный в долгий ящик «русский шрифт»). Говорили, что это – один из самых редких и уникальных случаев в истории местной печати.

Живописные морские пейзажи, человеческие отношения, политические события – всё находило отражение в её неравнодушной душе. И всё это – «и возвышенное, и житейское» – проходило через призму её поэтического мироощущения. Посте­пенно в Скадовске стали появляться поклонники её творчества, которые собирали газетные вырезки с подборками русских стихов. Самодеятельные поэты приходили к Шипиловым домой, чтобы познакомить Раису Филипповну со своим творчеством и услышать именно её отзыв о сочиненном и прочитанном ими. Она умела слушать. Могла выявить и услышать что-то, присущее лирике только этого человека, поддержать новый свежий талант, найти добрые ободряющие слова, которые вдохновляли, заставляли быть «крылатым», как говорила она. По её мнению, бескрылых людей не бывает – просто жизненные обстоятельства и воспитание не давали в свое время развиться «крылам», что могли бы помочь человеку увидеть в обыденном, в несовершенстве мироустройства не только прозу, но и поэзию.

Так в городе создался поэтический круг людей, которым было близко поэтическое творчество Раисы Филипповны Шипиловой, приехавшей из далекой Сибири. Здесь были уверены: на улицах её посёлка растут кедры, бродят медведи, и среди ветвей таёжных исполинов прячутся рыси. По крайней мере, первый год жизни в Скадовске на сибиряков смотрели, как на пришельцев.

Ностальгия замучила ...

В конце концов, после трех лет черноморского жития ностальгия по Сибири стала для Раисы Филипповны и её мужа Виктора Петровича невыносимой. Они очень скучали по Кузбассу! И однажды решили всё продать (главное – только что построенный двухэтажный особняк в пяти минутах ходьбы от черноморского пляжа) и уехать на родную сибирскую землю, возвратиться в поселок Высокий. Такой факт. «Вокруг Скадовска были степи да кучугуры. И лишь на местном кладбище росли корявые и низкорослые берёзки, по которым тосковала мама, – рассказывает её дочь Татьяна. – Случалось, что мама заходила на кладбище и хотя бы полчаса просиживала у могил, где росли эти самые березки, напоминавшие ей пейзажи Сибири. Нередко «свидание с родиной» проходило со слезами на глазах ...».

После того как дочь Татьяна поступила на факультет журналистики Иркутского государственного университета, Раиса Филипповна тоже решила изменить свою судьбу. Оставив медицину, она ушла работать сначала в радиокомитет шахты «Капитальной», потом перешла по приглашению редакции в осинниковскую городскую газету «Маяк коммунизма» (ныне «Время и жизнь»), в отдел писем. Писала статьи, заметки, стихи ... В ней всегда жил неувядающий интерес к жизни. Не­редко случалось, что стихи ей снились по ночам. И тогда утром она вскакивала и быстренько записывала пришедшие во сне строки. Бывало, что и не успевала, и как-то посетовала по этому поводу в своём четверостишии: «Вот, дескать, поленилась и приспала стих, а был он таким незащищённым, ласковым и нежным». Стихи словно приходили в её душу из ниоткуда, причем, законченным произведением. Она могла, сидя на корточках, срывать сорняки на грядке и вдруг выпрямиться и тут же вслух прочесть стихотворение, которое вот только что, резко выпрямив её, с пылу с жару, «горяченьким» родилось в её душе. Дети нередко говорили: «Мама, ты что, на земле и в траве их собираешь?». На что она, смеясь, отвечала: «Может быть, они, действительно, растут у меня, как огурцы, на грядках ...».

Зеркальное сердце

В редакции газеты она также вела литературную группу, в которую охотно ходили самодеятельные поэты города. Здесь обсуждались новые стихи, после учета замечаний и правки эти стихотворные строки можно было увидеть на страницах газеты. Она была замечательным поэтом и редкой журналисткой. Любая несправедливость всегда болью отзывалась в её сердце. Причем, больном сердце ... Сердце Раисы Филипповны имело одну особенность. Мало того, что оно располагалось зеркально, то есть не с левой, а с правой стороны (по данным Всемирной организации здравоохранения подобные факты – один случай на три миллиона жителей в мире) - она родилась с сердечным пороком. И врачи давали ей от силы три десятка лет жизни. Ей запрещалось иметь детей, переживать, волноваться, и уж тем более выбирать место работы, где без душевного волнения не обойтись. Но в Раисе Филипповне всегда жила жажда жизни, и она пренебрегала всеми этими, как она говорила, медицинскими условностями. Она и в медицину-то пошла только из-за того, чтобы лучше познать уникальность собственного организма и уметь справляться, по воз­можности профессионально, с сердечным недугом.

Раиса Филипповна была человеком с большим чувством юмора. Она могла, готовя обед или ужин, экспромтом написать шутливые стихи про кухонную утварь. Порой четверостишия у неё рождались во время домашнего застолья, устроенного в честь какого-либо семейного праздника. К слову, чувство юмора было присуще всему семейству Ивашовых. «Юморным» нравом отличалась её мать Анисья Ивановна, знавшая великое множество частушек, прекрасной певуньей слыла и младшая сестра Раисы Филипповны – Людмила Филипповна. Когда жили в Скадовске, то одним из самых любимых развлечений семейства Шипиловых была игра в рифмы. Собравшись вместе, они всегда смешили нас, детей, сочиняя на ходу весёлые баллады о нашем житье-бытье. Начинала поэтическую игру мама, продолжала лёля, (как мы звали тётю, Людмилу Филипповну), заканчивала, на лету придумывая рифмованные строки, нередко я», – рассказывает Татьяна.

Стихи, как наследство

Талант Раисы Филипповны отмечали не только жители Осинников и поселков, в дома которых приходила газета с подборками её стихов. Однажды её стихи попались на глаза преподавателю Томского государственного университета. Он приехал в гости к одному из редакционных сотрудников. Прочитав их, он очень уди­вился, что в городе живет поэтесса, стихи которой можно выносить и на российский уровень, но о них знает относительно узкий круг людей, и решил посодействовать в напечатании сборников её стихов. В университете была собственная типография, и ректорат вуза, ознакомившись со стихами Раисы Шипиловой, решил печатать их, не взяв с автора за работу ни копейки. Так появились пять её поэтических сборников, которые очень быстро разошлись по друзьям, родственникам и знакомым.

Как-то стихи Раисы Филипповны прочли и в писательских кругах Новокузнецка, после чего решили, что они должны быть напечатаны в кузбасских поэтических журналах. Новокузнецкий журналист и писатель Николай Ничик, знающий труд шахтёра не понаслышке, удивился, насколько верно и поэтически образно описан в её стихах труд горняков. Недаром она, будучи журналисткой, спускалась в шахту. «Долгое время мне казалось, что душа мамы была трепетным и чутким проводником между небом, что посылало ей возвышенные чувства и строки, и землей, которую она любила по-крестьянски широко и щедро, – признается дочь Татьяна, – копала ли картошку, высаживала ли лук и морковь на грядах, пропалывала ли капусту или косила на покосе траву ... Да и само вдохновение её посещало лишь потому, что она очень любила эту землю, которую принято называть «малой родиной» И без которой душа её чахла даже на южной сторонке – самой благодатной, политой щедрым солнцем, усеянной роскошными цветами и фруктами, но всё-таки чужбине ...».

А. Зяблицкая

(Время и жизнь, 12 мая 2011)

Примечание автора сайта. Рад, что знал эту талантливую и добрую женщину и дружил с нею. Одно лищь воспоминание о светлом её образе пробуждает в сердце желание сделать что-нибудь доброе и полезное для людей.