Сибирский характер в нравственных основаниях

Война. Из моих детских воспоминаний более всего застряло в памяти то, что больше всего наш деревенский люд ненавидел войну. Много бед и лишений потерпели люди, и главное - потеряли близких людей, поэтому поговорка «лишь бы не было войны» произносилась едва ли не каждый день.

Я часто думаю о том, почему сибиряки славились особым героизмом и выносливостью на фронтах…. Некоторые говорят: сибиряки закалены в суровых климатических условиях. Чем же суровы эти условия? При здравом анализе оказывается, что ничем. Климат у нас даже лучше, чем в средней полосе России. И прихожу к выводу: сибирский характер пришёл к нам не от сурового климата, а от воспитания, от традиций патриархального русского крестьянства – не осрамить свою фамилию, свой род и, в конце концов, свой народ. Для этого необходимо было преодолевать преграды, неодолимые препятствия, порою ценой своей собственной жизни.

Моё родное село Алтайское. Здесь родились 7 Героев Советского Союза, один полный Георгиевский кавалер, 3 Полных Кавалера Ордена Славы, один Герой России, 14 - Героев Социалистического труда. Моя новая родина, город Калтан, тоже не бедна героями. О них я собирал материалы и уже много писал.

Второй год Праздничный день 9 мая омрачает погода. В 2012-м году неожиданно на нас обрушилась метель. Зябко было. Однако традиционный митинг, посвящённый Дню Великой Победы, проходил как обычно. Вот они, мои «родные и мокрые лица». Черноглазые, сероглазые, синеглазые, радостные все и торжественные. Все мои земляки, даже незнакомые, поздравляют друг друга с праздником. Улыбаются.

Отзвучал гимн России. Торжественное слово произнёс Глава городского округа Игорь Голдинов. Много речей не было.

Бодро вышел к микрофону ветеран Великой Отечественной войны Иван Фёдорович Лютин, громко и внятно поздравил горожан. Удивляюсь всегда его стойкости, его жизнеспособности и жизнелюбию. А он ещё меня учил на уроках труда в школе. Как и отец, заставлял меня делать табуретки и, шутя, шлёпал заготовкой по известному месту. А теперь мы оба – ветераны педагогического труда. И он смотрится здоровее меня. Говорит, только ноги стали побаливать. Дай ему Бог здоровья!

Сыплет снег. А люди, от старого до малого, как будто не замечают его. Единство, сопереживание, сострадание. Всё это – мощная сила народная. Она и спасала нас в те страшные годы. Выстояли все церемониалы. Возложили цветы к обелиску. И после этого люди пошли по городу светлые и радостные.

И это всё моё! Моя страна, мой город, село, улица, речка, гора, родные и близкие, друзья. Без них нет и меня.

***

На фронте было тяжело, но и в тылу нелегко. Выживали, как могли. Спасались сами и спасали других. Моя мама часто вспоминала о том, как мачеха продала всё своё имущество, самые дорогие шерстяные и пуховые шали, только бы прокормить детей. Чужих, по сути, детей. Иногда эти дети проявляли непочтение к ней, я, сильно полюбивший бабушку Матрёну с раннего детства, заступался за неё. Мне говорили:

- Она нам не мать, а мачеха.

- Она была вам как мать, - горячился я, - спасла от голодной смерти.

В конце концов, соглашались со мной.

Голодные военные годы неожиданно отозвались в болезни бабушки Матрёны. Когда мы жили уже в Кузбассе, и у нас было всё необходимое, тем более, продукты, бабушка стала тайком побираться.

Заплаканная мама приводила её от магазина, приговаривая:

- Мама, у нас же всё есть. Зачем ты побираешься? От людей стыдно.

- Да не побиралась я, Маруся, - отговаривалась бабушка Матрёна.

И на следующий день опять тайком уходила к магазину. Это было уже симптомом болезни, старческого склероза. И, думаю, было также эхом военных голодных лет.

Мало кто в здравом уме встречает старость. Это большое испытание для близких людей. Надо понять и стерпеть. Набраться сил, мужества, принять происходящее как жестокую, но неизбежную судьбу. Никто заранее не знает, что с ним будет в старости. В том числе и мы с вами.

Но не дай Бог, конечно, никому. Но будем терпимы! И милосердны…

В моём детстве во всех событиях люди склонны были видеть предвестие самого страшного – войны. Я впервые увидел самолёт, летящий высоко в небе. Размером с маленькую птичку. Все женщины вышли на улицу и долго вглядывались в небо.

Тётя Поля Некрасова протяжно и тоскливо произнесла незабываемые для меня слова:

- Перед войной точно так же самолёты летали…

И всё держала руку козырьком, провожая взглядом самолёт, потом тяжело повернулась к горизонту и перекрестилась:

- Господи! Хоть бы не было войны!

А ещё, все как один говорили, что за четыре года войны ни одного ясного дня не было. Всегда была пасмурная погода, как будто природа сопровождала хмурым небом русский народ в его повседневном горе.

Бабушка Мария Петровна часто говорила притчу о будущей войне:

- Будет ещё одна война. Мировая война будет. Сойдутся войска между Бией и Катунью. И тогда настанет время – сойдёт с небес Мать Пресвятая Богородица. И поведёт она рукой в сторону вражеского войска. И всё оно мёртвым ляжет.

И заключала неожиданно торжественно:

- Потому что лучше советской власти нет ничего на белом свете.

Вряд ли бабушка что-то имела в своей беспросветной трудовой жизни от этой «советской власти». Не знаю даже, почему «нет ничего лучше на белом свете». Однако так она говорила. И спорить с ней о чём-либо было бесполезно, потому что она всегда ответит, что «так старые люди рассказывали» или «так было в старинных книгах написано».

Часто вспоминал её за эти годы. Бывало, приеду в гости, обниму её и гостинцы вручаю от отца-матери. А гостинцы-то – платок да чулки. Упадёт бабушка Марья на колени передо мной, лбом об пол стучать начнёт, со слезами приговаривая:

- Спасибо Марусе, спасибо Пете. Не забывают старуху.

С трудом поднимаю её с колен. Она, утёрши слёзы, открывает сундук с одеждой, укладывает в него «подарки».

- Полсундука накопила платков да чулков. Кого лечу, вить деньги-то не беру: подарки несут. А подарки каки? Чулки, платки.

Потом усаживается бабушка моя на крылечке, на порог, нюхает свой душистый табак из пенициллинового пузырька, рассказывает о том, что она за всех переживает, что «они неладно живут», плачет, размазывая по щекам слёзы с зелёным табаком.

Табачок у неё всегда был отменный. Это  безоговорочно признавали все соседские старухи, которые частенько заходили поговорить. Говорили больше о своей молодости, о том, как раньше хорошо жили, «по сорок коров держали». Правда, бабушка-то сама жила по молодости в няньках и батрачила. Но молодость есть молодость. Тогда всё было лучше.

Часто, вспоминая своих родственников, общих знакомых, старухи радостно всплёскивали ладонями:

- Сватья, дак мы же родня.

Какие-то родственные отношения связывали мою бабушку едва ли не со всем селом. Не зря ведь говорят: все люди – братья.

Каждая семья тщательно оберегала свою репутацию. «Наши так не делают», - говорили. Совесть, совестно, стыд. Эти слова звучали едва ли не чаще других слов. И в этом было воспитание. И в этом была своя традиция.

На том и стоит сибирский характер. Чистая совесть и верность долгу. Преданность семье, роду и народу.

Г. Казанин

(К циклу очерков «Дар Памяти»)

Опубликовано: "Калтанский вестник", 11 мая 2012