Митрофанов Константин Семёнович, кавалер ордена Красной Звезды

Митрофанов Константин Семёнович родился 20 мая 1923 года.

Ушёл на фронт добровольцем восемнадцатилетним юношей из 7 класса. Воевал на Юго-Западном, 3-м Прибалтийском фронтах, на Курской дуге.

21 декабря 1944 года был тяжело ранен в результате взрыва гранаты. Он полностью потерял зрение, правую руку, получил контузию, была очень изуродована челюсть.

После ранения долго лежал в госпитале. Там освоил шрифт Брайля для незрячих, продолжал учёбу, много читал.

За мужество, проявленное в боях, был награждён орденом Красной Звезды, медалью «За трудовую доблесть, другими наградами.

Вернувшись домой в 1946 году, окончил среднюю школу. На протяжении многих лет занимал штатную должность председателя Осинниковского отделения Всероссийского общества слепых. Помогал своим товарищам во всём. Под его руководством многие незрячие изучили шрифт Брайля. Чуткий и отзывчивый человек, он всегда был поглощён заботами о благополучии членов своей организации. Был награждён медалью «За трудовую доблесть», другими наградами.

Митрофанов К. С. на праздновании дня Победы в Шушталепском специальном училище с друзьями-ветеранами

Постоянно участвовал во всех патриотических мероприятиях, охотно встречался с учащимися учебных заведений, беседовал с ними.

Жил на улице Омской, № 49.

Умер в декабре 2002 года.

Г. Казанин

(Поматериалам музея Шушталепской школы)

И много золотисто-оранжевого солнца

«Ждать, надо ждать, – лёжа в твёрдом от мороза снегу в белой накидке, думал 20-ти с небольшим лет сельский паренёк. – Конец декабря, смотри, как прижал-то! Ничего, скоро Новый год, отпустить должно маленько. К Новому году всегда теплей. С детства так было. Помню, мама всегда какую-то стряпнинку испечёт, запах такой вкусный, что по всей избе!

Мы спрячемся за печку, а уснуть не можем – слюнки текут. Дождаться бы только утра. Новый год – это день, когда нам с братишкой доставалось самое вкусное. А на улице бегать допоздна разрешалось всем ребятам, Новый год же! Мама ... Мама. Как вы там все без меня, родные мои, как вы, где теперь?.. Это ничего, надо только дождаться. И наши вернутся после операции. А это хорошая разведгруппа, слаженно ребята работают, дружно живут. Значит, должны к утру вернуться, целёхоньки все как один. Дай-то Бог. Надо только дождаться, не замёрзнуть. Пальцев уже как будто нет, не чувствуешь их. Главное, правую руку беречь, она самая рабочая у меня. Ничего-о-о, до утра дотянем, а там, глядишь, и разобьём их, до последнего. И до последнего будут гнать до Берлина и дальше, дальше, чтоб ни одного их на земле не осталось. Должны победить. Четыре года почти держимся как-то, держимся. Наверное, недолго осталось, только бы дотянуть ...»

Чтобы дойти до Латвии, Косте Митрофанову пришлось пройти всю войну. Он ушёл на фронт добровольцем, как и тысячи других мальчишек, едва окончивших семилетку. После быстрых Курсов подрывников попал в самое пекло. Карело-Финский фронт, отдельный лыжный батальон, потом бои под Москвой. Начало войны. Первые её годы походил и на размахивание голыми вилами перед железными бессердечными машинами, пуляющими очередью кроваво-огненных столбов с земли и воздуха при виде любого пахаря, босоногого пацана, матери с ребятишками. Минёры, летчики, разведка, наскоро обученные, отчаянные и умные офицеры, надёжный Т-34, родные «катюши» и горсть сухарей – вот и все подспорье в первые годы. Да ещё что-то, название чему, так и не находится за века. И как его только не зовут в народе, в книгах, в истории: только бы, эх-ма, авось-ка, ничего ... На войне кричали «ура!».

После того как отстояли Москву, их батальон отправлен на Юго-Западный фронт. Константин Семёнович Митрофанов - в составе 10-ой отдельной лыжной бригады.

К 25 сентября 1942 года в качестве резерва Ставки приказано сформировать 30 отдельных лыжных бригад, каждая численностью 3000 человек, из них в МВО 10 бригад. 5, 7, 8, 9 и 10-ая бригады формировались в Казани. Чётные - в первую очередь. 4, 6, 8 и 10-ая бригады должны были закончить подготовку к 1 января 1943 года и двинуться на фронт. Теперь наступали мы. В результате ожесточённых боев в наступательных операциях Воронежского, Брянского, Юго-Западного фронтов, скудной провизии, недостатка снабжения многие бригады были разбиты наголо, расформированы. Есть, к примеру, такие сведения: на конец января 1943 года 4-ая лыжная бригада была полностью укомплектована, то есть на три тысячи бойцов – 73 пулемёта, 3 «зенитки», 78 миномётов, 54 противотанковых ружья, 12 противотанковых орудий, 945 автоматов ППШ и 462 винтовки (не считая лошадей и машин). Вот и думай.

Больше я ничего не видел

10-ая бригада была разбита, впоследствии расформирована. Константин Семёнович заканчивает войну уже в составе 43-го полка НКВД. В войну он готовил на минных полях полосы прохождения для разведчиков, а после возвращения нашей разведки нужно было снова заминировать проход. Работа в основном ночная. 21 декабря 1944 года группа захвата подбиралась к блиндажу, удерживаемому противником. Вот что вспоминал после войны он сам об этой операции:

- Это было в Латвии. Уже был конец операции захвата. Вдруг очень близко ко мне что-то разорвалось с такой силой! Это был снаряд. Багровое пламя, как столб, поднялось перед глазами. Больше я ничего не видел ... Никогда.

Знаете, кто научил меня видеть? Не просто озираться, а зреть в корень, в самую суть прекрасного и, в общем-то, воображению не как фантазии, а как способности видеть жизнь? Ну конечно, мама. Никто так не любит жизнь, как она умеет. И Эдуард Асадов. Слепой поэт. Прекрасный поэт. На его произведениях, ярких, всегда солнечных, – рисованы картины в первых самостоятельных путешествиях по земле под стук колёс по рельсам, гладким, отливающим сталью на летней жаре. Это по его длинным, вечерним, тихим, но все-таки оживлённым коридорам студенческих московских общежитий 50-х годов с поскрипывающими половицами я бродил с книжками стихов, прячась от вахтеров на большом белом подоконнике под шатром сиреневой тени, меняющейся в лучах заката от лилового до тёмно-фиолетового. Это на его террасе солнце, запрятанное в ромбики от теней решетки, поблескивало, как в море, в фарфоровой кружке на круглом столике с узорчатой, одним углом свисающей незатейливой скатеркой. Это он научил любить тихо, спокойно и всю жизнь; любить белый свет. Его первая книга стихов, вышедшая в 1956-57 гг., называется «Белые дороги». После своей войны лежал в госпиталях, десятки операций на глаза, врачи пожимали плечами: «Будет ли жить?» Когда сознание приходило - диктовал по два-три слова на открытку маме, стараясь избежать тревожных слов. Когда уходило сознание, бредил.

Когда-то, впервые увидев его довоенную фотографию: «Красивый. Какой красивый, черноволосый, немножко армянский паренек с бесконечно грустными и светлыми глазами», – думаю о войне. Она не щадит, не выбирает. Лейтенант Асадов совершил подвиг в двадцать с небольшим лет. В мае 1944 года первым прошел впереди колонны машин с боеприпасами. Получил орден Красной Звезды. И потерял свои глаза. Про свое детство писал: «Отец в гражданскую воевал с дашнаками на Кавказе. Был политруком роты. В мои первые детские впечатления навсегда вошли узкие пыльные улочки среднеазиатского городка, пёстрые шумные базары и стаи голубей над плоскими раскалёнными белёсыми крышами. И ещё очень много золотисто-оранжевого цвета: солнце, пески, фрукты». Его спросили, что же потом ... «Обойма госпиталей, переезды, скальпели хирургов, перевязки. И вот самое трудное - приговор врачей: впереди будет всё. Все, кроме света. Это-то мне предстояло принять, выдержать и осмыслить, уже самому решать вопрос: «Быть или не быть?» А ещё говорил:

- Когда мне встречается в людях дурное, То долгое время я верить стараюсь, Что это, скорее всего, напускное. Что это – случайность, и я ошибаюсь.

Быть, чтобы жить

В 1946 году после «обоймы госпиталей», скальпелей и перевязок, приговоров врачей после каждой операции, что вряд ли дотянет и до утра, после полутора лет вопросов самому себе, борьбой за жизнь и с жизнью одновременно, между операциями и болями умудрившись изучить шрифт Брайля, Константин Семёнович вернулся домой в Шушталеп инвалидом 1 группы с медалью Жукова, орденами Красной Звезды, Великой, Отечественной войны, без правой кисти руки, искалеченным и слепым.

Сразу решил заочно окончить среднюю школу, а потом поступил в школу для слепых в Новосибирске. И вот с того времени пошел отсчёт новой жизни. Не только его жизни. По-новому на жизнь смогли все-таки взглянуть десятки людей, покалеченных судьбой, ослепших, не видящих с рождения, инвалидов по зрению. Константин Семёнович возглавил первое и единственное у нас отделение общества слепых. Поначалу было очень тяжело осваивать новую науку. Людям, оставшимся, уцелевшим мужикам приходилось так много работать, всё поднимать. Было не до себя. Кто-то безногий, кто-то слепой срывался, надрывался, запивал, кто-то жил «из последних жил». Но людям нужно было доказать, объяснить, научить их, что жизнь не закончилась, она продолжается и будет такой, какой мы её сами выстроим. Тяжело, но жить надо. Я не знаю, какие слова находил он для людей, что говорил, но с тех пор прошло почти семь десятков лет, а дело, которое поставил Константин Семёнович Митрофанов, не просто живёт. Люди говорят, за эти годы многие незрячие не только поверили в себя и в будущее, они нашли работу на предприятиях нескольких городов области. И предприятия стали брать на работу незрячих. И оказывать посильную помощь. Так появилось первое помещение - помогли наши шахты. А долгие годы шушталепское отделение общества слепых объединяло людей не только Осинников, Калтана, Кузедеева, даже из Междуреченска, Мысков и Таштагола приезжали сюда. И устраивали совместные выступления, разучивали песни, частушки, танцевали, читали стихи и даже шахматные турниры проводили. И, наверное, верится как-то, что после войны, в разрухе, голоде и с непосильной ношей на плечах, русские люди занимались творчеством неспроста. Здесь ничего просто так не делают. Только мы немножко забыли. О песнях, частушках; гармошке, о себе, о радости, о людях и об обществе слепых, и об обществе инвалидов вопросы никто не задаёт. И ответ сложно найти у кого-нибудь: «Как они живут?» И как все живут? Тоже ведь никто не спрашивает.

У Константина Семёновича после войны в жизни появилась любимая и единственная женщина, с которой они вырастили трех сыновей и двух дочерей, Почти 80 лет прожил на свете достойно, так, чтобы люди рассказывали своим детям.

В землянке

(Шутка)

Огонёк чадит в жестянке,

Дым махорочный столбом ...

Пять бойцов сидят в землянке

И мечтают кто о чём.

В тишине да на покое

Помечтать – оно не грех.

Вот один боец с тоскою,

Глаз сощуря, молвил: «Эх!»

И замолк. Второй качнулся,

Подавил протяжный вздох,

Вкусно дымом затянулся

И с улыбкой молвил: «Ох!»

«Да», – ответил третий, взявшись

За починку сапога,

А четвёртый, размечтавшись,

Пробасил в ответ: «Ага!

«Не могу уснуть, нет мочи!

Пятый вымолвил солдат.

Ну чего вы, братцы, к ночи

Разболтались про девчат!»

Эдуард Асадов, 1947 г.

В статье использованы некоторые данные материалов газеты «Время и жизнь» от 1995 года, сайта общественной организации ветеранов войны Татарстана, выставочного зала «Музей» г. Калтан.

А. Михайлова

(Калтанский вестник, 8 мая 2014)