Лутугин Леонид Иванович выдающийся геолог-угольщик

Именной пласт

Самые первые угольные копи в Кузбассе были заложены близ Гypьeвского металлургического завода у села Бачаты. Всякий наш земляк знает, что сегодня там работает угольный разрез «Бачатский». Без малого половина добываемого угля – коксующийся. Причём есть пасты, где зольность и влажность – оптимальная. Прямо от экскаватора вези на переработку в кокс и на металлургический завод.

Один из разрабатываемых пластов – именной. Его зовут «Лутугинский». Чести такой немой и бессловесный пласт удостоился для увековеченья имени Леонида Ивановича Лутугина – величайшего русского геолога-угольщика. Это имя в ряду, который начал рудознатец Михайло Волков, открывший «Горелую гору» на томском правобережье, невдалеке от деревни Кемеровой, продолжил Петр Чихачёв, давший нынешнее имя Кузбассу, то есть Кузнецкому каменноугольному бассейну, ну, а третьим по праву надо ставить Лутугина.

В 1913 году, когда Лутугина пригласили в Кузбасс, он уже был геологом с мировым именем. Ибо прежде Кузбасса был Донецкий каменноугольный бассейн. Им Лутугин занимался с 1891 года, составлял детальную геологическую карту. Во время полевых и камеральных работ Лутугиным было как бы между прочим совершено несколько принципиальных научных открытий. Это не только методика детальной площадной съёмки, но – тут скажу малопонятным специальным языком – Лутугин, «изучая условия формирования угольных месторождений, объяснил частую смену пород колебательными движениями земной коры и установил зависимость качества углей от степени метаморфизма».

За обзорную карту Донбасса Лутугин получил на Международной промышленной выставке в Турине Большую золотую медаль.

Послал Лутугина в Донбасс  Геологический комитет. Уникальное государственное учреждение России, работавшее на самые дальние перспективы развития страны. Кстати сказать, после революции деятельность Геолкома была расширена, а в 1930-е годы он получил сеть дочерних исследовательских учреждений по всей стране. Ну, кто ж не слыхал о высоколобых хранителях знаний о недрах из Южсибгеолкома и всесильной, всеведущей «Запсибгелогии»!

К слову, десять лет с лишним тому мне довелось писать о жалкой пореформенной участи отечественных геологических учреждений, не исключая «Запсибгеологии». Так что по сей день живём жирком, который наростили нам Лутугин и его ученики и соратники – назову хотя бы Павла Бутов а (много лет жила в Кемерове шахта «Бутовская») и лауреата Сталинской премии (получена за свод геологических знаний о Кузбассе) Василия Яворского.

А ещё в этой команде были разные «неблагонадёжные» по тогдашним, дореволюционным меркам люди. Например Александр Гапеев (тоже будущий лауреат Сталинской премии и профессор), подозревавшийся в связях с террористами-народовольцами – его несколько раз исключали из питерского Горного института за опыты со взрывчатыми веществами. Или большой оригинальности человек Авенир Снятков, отказавшийся получать ИНСТИТУТСКИЙ диплом – буржуазный, мол, предрассудок, умного человека и без диплома видать.

Таких умных людей, кто с дипломом, а кто без него, набралось с Лутугиным полтора десятка человек – причём не очень благонадёжных с полицейской точки зрения: половине из них было запрещено находиться на государственной службе, а двоим запрещен въезд в столицы.

Ну, умел же подобрать себе команду профессор Лутугин! Сам, кстати, буйный нравом – любил пошалить революционными речами на разных собраниях и попытавшийся даже сделать политическую карьеру – баллотировался в депутаты Государственной думы.

Хорошо, что не стал. А то было б одним оратором (пусть и блестящим) больше на Руси и уникальным технарём меньше.

Пригласил Лутугина и лутугинцев в Сибирь не менее замечательный деятель и организатор отечественной индустрии – Иосиф Федорович, на которого возложили руководство акционерным обществом Копикуз.

Обществу дали в управление, в концессию угольные копи, чтоб снабжал топливом Транссиб. Но этого Федоровичу показалось мало, и он подгрёб под себя едва ли не всё промышленное производство Кузбасса и Алтая. Федорович развил неимоверную по энергии деятельность и заинтересовал кузбасским углём и металлом разные коммерческие, как сейчас принято говорить, структуры.

В том числе и зарубежные – в Копикузе участвовали своим капиталом даже французские банки.

Акционерное общество «Продуголь» сократило добычу в Донбассе, чтобы развить Кузбасс. Федорович увлёк своими проектами Главное артиллерийское управление Российской империи, озаботившееся не только первоочередными нуждами, но и перспективами – это к вопросу о всегдашней позитивной роли военно-промышленного комплекса в развитии производительных сил.

Как бы в скобках замечу, что работа Главного артиллерийского управления была подхвачена и продолжена советским Генштабом, а сам Копикуз рассчитывал свои планы аж по 1970-х годов.

Федорович переманил в Копикуз сотни специалистов, от нечиновных забойщиков, каких знал лично (а он, проработавший много лет в Донбассе, знал там всех), до великого доменщика Михаила Курако. Причём в жалованье эти уникальным специалистам отказа не было – им платили достойное содержание и давали деньжат на первоустройство и обзаведение на новом месте.

Так что и ватаге Лутугина не было ни в чём отказа. Между прочим, каждому из команды Леонид Иванович (читай – Копикуз) подарил по бельгийскому охотничьему ружью. Сибирь же! И те места, с которых они начали, там теперь Кировский и Рудничный районы Кемерова, они сегодня застроены городскими кварталами и заводскими корпусами, были дикой тайгой.

Начали, повторюсь, геологи с обследования правобережья Томи. Это естественный геологический срез: от деревни Балахонка до деревни Красная, тогдашнее её название – Красный Яр.

Балахонская свита, которую в конечном итоге открыли и описали лутугинцы, достигает мощности в десятки метров, включая в себя несколько угленосных пластов, и простирается на десятки километров. То есть пласт «Лутугинский» присутствует и в Бачатах, и в Кедровке, а между ними не менее сотни верст.

Сам Лутугин – уникум, видевший, как устроено подземное царство. Он видел на сотни метров под землёй. Такими же были его ученики. Обстучав геологическим молотком обнажения, обрыв шурфами, обурив скважинами, обнюхав камушки и керны, перенеся всё это на подробные геологические карты, они давали советы промышленникам, где закладывать штольни, где бить шахтные стволы.

Сам Лутугин пальцем, можно сказать, показал, где должна стать шахта «Центральная» на правобережье Томи в Кемерове. А коли ЦЕНТРАЛЬНАЯ, то и с пол­десятка окрестных. Да плюс к ним уже советская шахта «Пионер» на левом берегу. И ещё досоветская «Капитальная» в Кольчугине.

Коксохимическому производству в Кемерове положил начало тоже Лутугин – его инициативой на левом берегу Томи были устроены первые печи для коксования угля, а сырье вагонетками возили по подвесной канатной дороге ...

В 1915 году всей командой геологи перебрались на юг Кузбасса, в район сегодняшних Прокопьевска, Киселёвска и Новокузнецка. Исследования не прекращались, несмотря на войну, сначала империалистическую, а потом гражданскую, не останавливались в после­военную разруху и особенно интенсивно разгорелись в период социалистической индустриализации.

Эти люди были патриотами и соображали насчёт будущего нашей державы многое. В конце концов, не столь важно, какой идеей руководствуется власть, сколь то, что любая власть, хоть царская, хоть большевистская, работает на укрепление страны.

Уже в самом начале этих исследований стало ясно, что Кузбасс отнюдь не захудалый бассейн второстепенного, регионального значения, годный лишь для удовлетворения местных нужд в твёрдом топливе, но месторождение мирового значения. А с реализацией советского проекта «Урало-Кузбасс» (уральские железные руды и кузбасский кокс) он стал основой индустриальной мощи Советского Союза на востоке. Построенный в самом начале 1930-х годов Кузнецкий металлургический комбинат стал броневым щитом Родины.

Перспективы Кузбасса Лутугин обрисовал в 400 миллиардов тонн запасов. Фактически, как выяснилось уже в наше время, они больше.

Они гигантские, хватит многим поколениям работать.

Прожил Лутугин обидно мало. И умер, случайно заразившись дизентерией. Случилось это в Кольчугине, тогда станции и деревне на ответвлении Транссиба на юг. Его младший друг Александр Гапеев запаял тело в цинковый гроб и увёз в родной Питер, тогда, в 1915 году, уже Петроград.

Лутугина похоронили на Волковском кладбище при огромном стечении народа. Питерцы помнили Леонида Ивановича как видного деятеля социалистического толка и как большого учёного. В комитете по увековечению памяти Лутугина приняли участие Максим Горький и Владимир Короленко. На собранные средства был открыт народный университет имени Лутугина. Жаль, недолго просуществовавший.

В Донбассе есть небольшой городок Лутугино, названный в честь Леонида Ивановича. А у нас – угольный пласт. Не исчерпанный ещё. По-видимому, неисчерпаемый ...

Василий Попок

(Земляки, 11 марта 2011)

Фото: fanread.ru