Агафья Лыкова: осень на заимке

Камни на ладони

Репортаж с таёжной заимки отшельников

Поездка на таёжную заимку началась с того, что поступил сигнал: где-то в тайге произошло возгорание. Тянет дымкой. После такой информации в воздух был поднят вертолёт. Заодно команда с Владимиром Макутой, главой Таштагольского района, решила проверить: нет ли в горно-шорской тайге фактов несанкционированной рубки леса. На границе с Алтайским краем действительно появилась белёсая дымная пелена, затянувшая горизонт. На территории Кузбасса очагов огня обнаружено не было. «О возгорании мы сообщим нашим соседям», – решила команда, и уже после этого вертолёт с припасами для отшельницы, запросив разрешения у Хакасского национального заповедника, полетел в гости к Агафье Карповне. Посадку сделали на каменистом берегу быстрой горной речки Еринат, что в переводе означает «дикий конь». На её берегу и стоят избушки двух отшельников – Агафьи Карповны Лыковой и Ерофея Сазонтьевича Седова.

Отшельничество по-соседски

Первым встречать вертолёт вышел Ерофей Сазонтьевич. Он уже пятнадцать лет соседствует с Агафьей на таёжной заимке. В прошлом буровой мастер, долгие годы проработал в геологической экспедиции. С семейством Лыковых познакомился около тридцати лет назад. Захаживал к ним в гости, принял их веру ... Потом с ним случилась беда: из-за гангрены отняли ногу. И один из врачей посоветовал Ерофею Сазонтьевичу: если не желает потерять вторую – пусть меняет климат. «Мне вода в Чугунаше, где я тогда жил, не подходила ... А здесь, в Еринате, она «живая», лучше всякого лекарства. Быстро меня на ногу поставила», – говорит Ерофей Сазонтьевич, указывая на здоровую ногу. Сам он на деревянном протезе, в широкополой шляпе и с пушистой седой бородой, бодрый и оживлённый от приезда редких гостей, напоминает флибустьера, который вот-вот отдаст команду: «Поднять паруса!», «Вот мне больше семидесяти лет ... А разве я выгляжу на этот возраст? Нет ... А всё вода и свежий таежный воздух», – комментирует состояние своего здоровья пожилой отшельник.

Вместе с командой навестить отца прилетел и его сын Николай, житель Таштагола. «Батя, вот здесь для тебя хлеб, крупа и макароны. Там – квашеная капуста и грибы. Их надо ещё в рассоле подержать», – говорит Николай Ерофеевич, разгружая вместе с остальными помощниками вертолёт.

Отцу на деревянной ноге по тайге ходить сложно. Так что и грибы для него, таёжника, сейчас – деликатес. Привезли отшельнику даже банки пива. «Пивко – это неплохо. Могу ещё и кагору выпить ... А водки – нет, ни капли. Выпил, сколько было возможно, в своё время», - покачал головой седобородый Ерофей. И признался: он и мясо ест, и «продукты магазинские всякие», как выразился Ерофей Сазонтьевич, со штрих-кодом, в отличие от своей соседки и единомышленницы по вере Агафьи Лыковой. На этой почве у них и произошли разногласия. Агафья свою веру «блюдёт строго», а он в вопросах питания «позволяет себе послабление». Вот и шоколадные плитки, от которых отказалась из-за штрих-кода на обёртке Агафья Карповна, он принял с удовольствием: «А мне этот штрих-код без внимания!».

Владимира Макуту Ерофей тут же попросил уговорить Агафью отказаться содержать такое количество коз. «Жалко ведь её – надорвется ... Каждый день по охапке им носит. Держит скотину только в стайке, взаперти. Пастись на свежий воздух, на траву не выпускает. Боится, что разбегутся, и медведь их задерёт», – жалуется он на соседку. Пообещали уговорить упрямую женщину, которая боится расстаться с хозяйством. По крайней мере, одного козлёнка Агафья согласилась отдать племяннику в подарок, так что на обратном пути в Таштагол «пассажиров» прибыло.

Еринат остановит ...

Отшельница Агафья приезду гостей и подарку от губернатора рада несказанно: столько проблем и забот отпало! «Заботятся о нас одни только кузбассовцы», – говорят. По словам Агафьи и Ерофея, они даже решили попросить власти Хакасии выделить клочок территории, на которой они проживают, и передать Кузбассу. «Всё равно мы уже ваши. Заботу только от вас и видим». Смущённо улыбающаяся Агафья в платочке и лёгком пальто без пуговиц жалуется: «Что-то и спина стала побаливать, и ноги ...». Но ехать в больницу, а тем более на постоянное жительство к своим родственникам-кержакам в Килинск, категорически отказывается: «У меня там от плохой воды живот болит». Этот образ жизни ей явно нравится: сама себе хозяйка, да ещё на таком приволье (красоты в этих местах, конечно же, неописуемые). Но и от помощницы она бы не отказалась. Надо бы и картошку выкопать, и дров натаскать ... Но есть у Агафьи и свои условия: помощница должна быть той же веры, что и она. И при этом безропотно выполнять ту работу, которую ей поручит Агафья. Сама она, конечно же, немыслимая труженица. С утра до вечера в трудах и заботах, да ещё в молитвах. «Так что скучать ей некогда!», – подтверждает Ерофей Сазонтьевич. «С козами да с огородом я и хлеб не успеваю выпечь», – говорит хозяйка нескольких небольших бревенчатых строений, стоящих на берегу быст­рого, с холодными водами Ерината.

Через реку, чуть ниже по течению, Агафья построила настоящее гидросооружение из бревен и кольев – прочную запруду, у которой ловит в сеть хариуса. Запасает эту вкусную рыбу на зиму. Сама возвела избушку (потом ей геологи рядом поставили новую). Сама выстроила крепкий лабаз, в котором хранит продукты, привезённые из Кузбасса. На это поясняет: «А я по сходням двигалась, да верёвкой себя к дереву привязывала. Так брёвна и поднимала ...». Сделала большой шалаш, напоминающий индейский вигвам, где солит и хранит рыбу. Да и много ли ей рыбы надо? Это сооружение с острым рыбным запашком охраняет звонкоголосый пес. Сама нарубила и заготовила дрова, поленницы которых стоят вдоль тропы к рыбному «складу». Ни минуты не сидит эта худенькая и проворная женщина без дела.

Медвежьи визиты

А тут ещё проблема добавилась. К избушкам отшельников стал из тайги выходить медведь ... «Я его на том берегу Ерината увидела и стала потихоньку пятиться. Бежать нельзя, в три прыжка догонит и задавит» – «Ну да! у нас здесь медведей больше, чем людей», – пытается пошутить Ерофей. И он недавно медведя от своего жилья отваживал, громко стуча палкой по бревну, бренча металлической посудой и крича: «А ну, пошёл отсюда!». Ушёл хозяин тайги. Но надолго ли? «Мне бы ружье хорошее надо ... Есть старое, но из него можно и подранить. А раненый медведь тогда и вовсе покоя не даст. Будет приходить сюда, пока не отомстит», – говорит пожилой отшельник, которого лет пять назад допекла ещё и река. Во время половодья снесла выстроенную им на берегу избушку. «В гору на моей «костяной» ноге трудно уже стало подниматься. Зимой скользил по наледи ... Вот и перебрался вниз», – говорит он. Но когда река окончательно допекла, пришлось поднять «фазенду» Ерофея на взгорье. Помогать строить новую избу приезжали сын Николай с внуком Никитой. По словам Николая Ерофеевича, к тому, что отец забрался в такую глухомань на старости лет, они уже привыкли и беспокойства в душе особого за него нет: «Ему здесь хорошо. Чувствует себя он в этих местах отлично. Да и мы к нему сюда на заимку на отдых приезжаем. Редко, правда. Жаль, что порыбачить и поохотиться нельзя - заповедник».

Рубаха в подарок

Навестили «гости дорогие», как назвали команду помощников отшельники, и Агафьину «келью», в которой она даже печь соорудила собственными руками. Лавки, где лежит одежда, разные туески из бересты, которые в качестве удобной посуды плетет хозяйка избушки. На почетном месте – старинные книги-писания и молитвенники. Даже до­мотканым половиком похвастала: «А этот я сама ткала!». Вручила и подарок – фланелевую просторную рубашку-косоворотку с плетённым к ней пояском. Шила на руках, мелким и аккуратным, как на машинке «Зингер», стежком. На этот раз подарок предназначался главе Таштагольского района Владимиру Макуте. До этого Агафья, или, как называли её гости, Агаша, такие же «староверческие» рубахи преподнесла президенту и губернатору. Показала и свой огород. На грядах под жарким хакасским солнцем растет морковь, свекла, картофель, который ещё предстояло выкапывать. Большая грядка свёклы, которую сама из-за пониженного давления не ест, а отдает родственникам. Растет и рожь. А из конопляных зёрен растения, которому иные современники уготовили совсем другое предназначение, она по старинке варит кашу ...

На прощание по традиции, сложившейся здесь в последние годы, нашли красивые камни, которыми богаты берега Ерината, и дали их Агафье, чтобы та хотя бы несколько секунд подержала камешки в своих ладонях. Это, считается, и к удачной дороге, и к новой встрече в этих таёжных красотах. Только бы здоровье эту самоотверженную женщину не подвело!..

Т. Шипилова

(Время и жизнь, 18 октября 2011)

«Хочу к Агафье!»

Около тысячки посещений в сутки – такую популярность за последние несколько дней обрёл интернет-альбом Татьяны Шипиловой, собственного корреспондента областной газеты «Кузбасс» по югу Кемеровской области, которая рассказывает о поездке к известной отшельнице Агафье Лыковой в хакасскую тайгу. Как уже сообщалось, в сентябре прошлого года в рамках рабочей поездки вертолётчики и представители таштагольской администрации осматривали таёжные территории: нет ли где пожара, не ведутся ли самовольные вырубки. Посетили свою давнюю знакомую Агафью Карповну и привезли таёжной затворнице продуктовые припасы на зиму в подарок от кузбассовцев.

По этому поводу газета «Кузбасс» напечатала репортаж с таёжной заимки «Визит к отшельнице», публикация в осинниковской городской газете в октябре прошлого года называлась «Камни на ладони», а на сайте «Одноклассники» он звучит немного иначе – «Визит к Агафье Лыковой, известной отшельнице». В сети он был выложен сразу же после поездки (часть снимков сделана Вадимом Швайгертом, сотрудником таштагольской администрации, другая часть – автором публикации). Так и получился фоторепортаж. Сначала альбом просматривался только одноклассниками, родственниками и друзьями. Но в конце января на сайт стали заходить пользователи сети - как российских городов, так и жители бывших союзных республик, а также наши соотечественники из Германии, США, Франции, Канады, Бельгии, Израиля ...

Многие удивляются, что Агафья так бодро выглядит и не сдает своих позиций (были даже такие, кто усомнился в том, что фото не двадцатилетней давности – так молодо и задорно она запечатлена на снимках). Восхищаются её трудолюбием и упорством в вопросах отстаивания своих религиозных воззрений, её умением выживать в суровых таежных условиях. Многие выражают признательность жителям Кузбасса за то, что те находят возможность помочь ей и её соседу – Ерофею Сазонтьевичу Седову, не оставляют одиноких пожилых людей без помощи и поддержки. Иные задавали вопрос: «А где же вы, наши красноярские мужики? Почему не берёте инициативу в свои руки?». Многие сочувствуют Агафье, хотя и понимают, что подобный уклад жизни она выбрала сама. Ведь ей неоднократно предлагали перебраться на «большую землю», к своим родственникам-староверам, живущим в Килинске, под Таштаголом. Но она категорически отказывается, считая, что истинную веру можно сохранить только здесь, в таёжной глуши, «да и тятенька на то благословения не давал».

Завязалась даже целая дискуссия на тему: «А стоит ли вторгаться в замкнутый мир отшельницы?». Кто-то называет её «исторической достопримечательностью» нашей страны. Кто-то негодует: «Тоже нашли, куда вкладывать народные денежки ...». Немало можно прочесть слов гордости за сибиряков: «Да, наш сибирский народ, он такой, добрый, душевный, стойкий и отзывчивый на чужую беду и просьбу о помощи. ...». Можно прочесть слова восхищения хакасской и горношорской природой. Некоторые замечают: «А мы-то в чужие страны на отдых ездим, когда в своей стране такая красота! Так давайте вкладывать деньги не в заграничные, швейцарские, а в собственные красоты ...» и высказывают желание непременно посетить «эти удивительные, сказочные места». Другие, жители таежных городов и сёл, тут же зовут в гости: «Примем, как лучших друзей!». Третьи признаются: «Вы открыли нам глаза на наши красоты! Живём в сибирском селе, но не подозреваем, что под боком у нас такое живописное таёжное великолепие, которым можно гордиться и которое нужно беречь». Преподаватели вузов просят разрешение использовать снимки из альбома в качестве наглядного пособия на занятиях по социальной психологии. Иные хотели бы уподобиться Агафье и уединиться где-нибудь в таёжной глуши, скрывшись от надоевшего городского смога и суеты: «Хочу к Агафье!». «Ничего, скоро тарифы на коммунальные услуги нас всех туда загонят. Только вот лучшие места уже будут заняты», – горько шутят другие.

Есть признания как от наших земляков, ныне живущих в других российских городах и бывших союзных республиках, так и от многих наших соотечественников, когда-то по воле судьбы уехавших в дальние города и страны.

Признания в том, что они до сих пор испытывают чувство тоски по своим родным сибирским местам. И интернет-альбомы журналистки Татьяны Шипиловой (к слову, не один, есть фоторепортажи об Алтае, Горной Шории, таёжной местности в районе Терси), в том числе и об Агафье Лыковой, стали для них глотком свежего воздуха, дали возможность зримо побывать в своих родных местах, «ощутить их неповторимую прелесть и красоту». «Родной край! Он незабываем. Он постоянно присутствует в душе и мыслях ...», – пишут в одном из отзывов. Есть и такое признание: «Благодарю случай, что привел меня на вашу страницу. Моя душа оттаяла, ожила и вновь запросилась в лес, в тайгу!».

Словом, визит к отшельнице не оставил равнодушным многих людей. Татьяна Яровикова, жительница города Сосновоборска Красноярского края, тоже зашедшая на страницу сайта, написала: «В этой маленькой женщине огромная сила духа. Но помогать ей обязательно надо. И не нужно её оттуда вывозить против её воли. Тайга – это её стихия. И при должном внимании она ещё долго будет радовать и восхищать наши души, замороченные цивилизацией».

Т. Шестакова

На снимке: Агафья Лыкова, 2011 год

(Время и жизнь, 14 февраля 2012)

Комментарий автора сайта. Мои предки по материнской линии тоже скрывались от властей, придерживаясь истинной веры православной. Некоторые из них, размножив род, остановились в селе Алтайском (ныне посёлок Алтайский, моя родина), некоторые продолжили путь по кузнецкой тайге. Некоторые из них, как мой дед, Казаков Иван Перфильевич, как говорили, не кержачил, избежал коллективизации, убежал от назначения на высокий пост в Алтайском райисполкоме и потом погиб на фронте. Некоторые придерживались старой веры до конца своих дней. Однако, Агафья Карповна, единственная в своём роде осталась верна традиции и вере, осталась в одиночестве заканчивать свои дни, не изменив своей вере православной (древлей вере). Чем и вызывает особый интерес и внимание не только простых людей, но и властей придержащих.

Как-то собираюсь рассказать о своих родственниках, которые были кержаками и по мере сил своих пытались сохранить свои традиции и веру в детях своих. Г. Казанин