Коротенко Владимир Александрович, горноспасатель

Без любви твоей

БРАТЬЯ ШАХТЁРОВ

Горноспасатели страны

Шахтёрам всем родные братья,

Они стоят могучей ратью,

Присяге мужества верны.

Не каждый сможет просто так

Шагнуть в бушующее пламя,

Где взрыв металл корежил, плавил

И даже шпренгель разметал.

Как нужно верным долгу быть,

Чтоб там, где валится порода,

Тащить почти без кислорода

Того, кто тоже хочет жить...

В. Бородин

Предчувствие беды

В последний выходной Владимир Александрович Коротенко с женой, как и каждую весну, собирали сок: рядом с их домом уже зеленел целый березовый островок. Всех напоили этим целебным весенним напитком, заготовили впрок, занесли знакомым продавщицам в соседний магазин. А вечером и случился этот незабываемый разговор.

- Володю, что называется, понесло. Сказал, что чувствует, что что-то случится. Так и сказал: «Если суждено тому быть, значит погибну. Только знай, что так любить, как я любил, тебя никто не будет. А замуж можешь выходить». Я оборвала его: «Ты что чушь несёшь?» Мы даже поссорились на этой почве. Говорила ему: «Ну рассчитайся, сколько можно рисковать жизнью», а он: «А что я ещё умею?» Спали оба плохо, а утром он встал рано-рано. Помылся, побрился, сел и оглядывает всё вокруг, словно запоминает. Я тоже встала, попросила слить набравшийся за ночь сок. Володя сначала отговаривался: «Что, сама не справишься?» «Я с тобой хочу». Сходили вместе и, наблюдая за его действиями, я поймала себя на мысли, что смотрю на него очень внимательно – тоже запоминаю.

Владимир поцеловал жену и поехал на работу, а Ольга оглянулась и долго смотрела ему вслед. Раньше она никогда этого не делала.

Так больно, так страшно

День накануне прошёл как обычно: Владимир был на работе, а Ольга выезжала с дочерью и зятем на шашлыки. Ехать не хотела, даже позвонила мужу, посоветовалась. Он настоял, чтобы отдохнула вместе с детьми. 8 мая вечером созвонились, обменялись новостями, Ольга спросила Володю о самочувствии, настроении. Он нехотя ответил: «Не знаю, как-то не по себе».

А ночью всё началось. Сначала с дороги позвонила дочь: ехали из Новокузнецка через Высокий, а им навстречу пронеслись автобусы ВГСЧ, наверное, где-то на шахте авария. Ольга сразу стала звонить мужу, он не ответил. А потом снова позвонила дочь и сказала, что ей звонил папа, сказал, что на «Распадской» в Междуреченске произошёл взрыв, и они уходят в шахту.

- Мама, он прощался! Он просил тебе передать, что всех нас очень любит!..

До самого утра Ольга, судорожно сжимая в руках телефон, набирала и набирала номер мужа. А потом в трубку прорвался голос подруги, у которой муж тоже оказался в этой аварии:

- Оля, наши мужики попали…

Договорившись, скоро они уже вместе ехали в Междуреченск. На шахте, заполненной родственниками горняков с печалью в глазах, Ольга металась от одного знакомого к другому, от одного начальника к следующему: «Скажите, они живы?» Взрослые мужики, отворачиваясь, плакали, а ей говорили, что надежда есть, что в шахте есть закутки, где можно спрятаться от взрыва. Так ничего и не выяснив, после обеда они вернулись домой. Конец дня и всю ночь Ольга с дочерью в окружении друзей всё ещё жили надеждой, а наутро снова помчались на «Распадскую». Уже в дороге подруге сообщили по телефону, что горноспасатели погибли, и их тела уже достают из шахты. Ольге об этом не сказали, она всё ещё надеялась на спасение Володи. Сообщение о том, что он погиб, пришло ей по телефону из взвода. Что происходило дальше, Ольга Михайловна помнит плохо: земля ушла из-под ног, в глазах потемнело. Пришла в себя она уже в «скорой помощи». Собрав волю в кулак, она нашла в себе силы, чтобы забрать вещи мужа, дать показания следователям, поехать в морг на опознание. Володе «повезло»: ударная волна взрыва догнала его в спину, лицо почти не пострадало.

Последний дом для любимого – гроб – Ольга Михайловна не доверила выбирать никому и в загс за свидетельством о смерти тоже поехала сама. Обнаружив, что в нём датой смерти обозначено 8 мая, настояла на замене документа, отвоевав для своего Вовы ещё один день жизни. В морг за мужем она тоже поехала лично, стараясь все последние часы его пребывания в этом мире находиться рядом.

Похороны… Море людей, цветов, слов поддержки. Накачанная лекарствами, Ольга с трудом воспринимала действительность, и лишь руки дочери и сына, отпущенного из армии на прощание с отцом, держали её.

Единственный

Всё, эта счастливая часть жизни Ольги закончилась. Впервые за почти двадцать один год она осталась одна. Володя был её первой и единственной любовью, которая случилась ещё в 15-летнем возрасте. Два с половиной года она ждала его из армии, когда он служил в Афганистане, двадцать лет она ждала его с опасной работы, когда он шел спасать шахтеров, она ждёт его и теперь – во сне. Жить без Володи Ольга Михайловна ещё не научилась, ведь они всегда были вместе.

Друзья прозвали её «женой декабриста», потому что даже в гараж ремонтировать машину, покурить на балкон (сама не курит) она шла вместе с ним. Впрочем, он тоже шил вместе с ней наволочки (его строчки были ровнее!), научился вязать, валенки подшивать. А как он готовил!.. В квартире, которую он получил от ВГСЧ, всё сделано его руками, а руки-то были золотыми.

- Он педант был, дотошный даже в мелочах. Во взводе говорили: «То, что Коротенко сделал, проверять не надо». Очень правильный был, душа компании. И ещё он всегда держал данное слово, этого же требовал от меня и детей. Я до 35 лет никуда не ездила, а так хотела море увидеть. Володя знал об этом, а когда после победы на соревнованиях их отделение наградили путевкой в Турцию и он там побывал, пообещал: «Оля, я тебя обязательно свожу». В 2005 году мы поехали в Египет, и нам настолько понравилось, что мы стали ездить туда каждый год. Люди машины меняли, а мы деньги на отдых тратили. У меня ещё начались проблемы с ногами, и Володя решил, что море мне будет очень полезно. Четыре года подряд мы летали в Египет, сейчас я рада, что это было в моей жизни. Мы и в 2010 году туда собирались, отпуска вместе взяли на октябрь. Он очень заботливый был, внимательный… Стоит мне загрустить, он: «Зайка, что ты хочешь?» В выходной кофе в постель подавал. А какие торты стряпал!.. Даже в роддом приносил, все девчонки обзавидовались.

Воспоминаниям нет конца, кажется, что вся жизнь там, в прошлом. Они жили в посёлке Темиртау, познакомились ещё в школе, в комитете комсомола. Ольга была секретарём, а Володя возглавлял трудовой сектор. Вместе занимались общественной работой, спортом. Ольга играла в волейбол, баскетбол, обожала легкую атлетику, Владимир, разделяя её увлечение командными играми, предпочтение отдавал лыжам. Так в общих делах сдружились, что уже не представляли жизнь друга без друга. Пришедшая любовь выдержала испытание разлукой, пока Владимир служил в армии. После его возвращения они сразу поженились, через девять месяцев родился сын Александр, ещё через полтора года – дочь Ирина. Семью надо было кормить. Работа для Владимира нашлась в Осинниках в ВГСЧ. Так молодая семья оказалась здесь. У Владимира Коротенко в трудовой книжке всего одна запись о приёме на работу.

За двадцать лет он досконально овладел всеми горноспасательными специальностями, с его отношением к работе это естественно. Последнее отделение, в котором он работал, постоянно участвовало в областных и всероссийских соревнованиях, возвращалось с победами. Владимир гордился, что он – часть этой команды, мужиков своих полюбил сразу. Ближе всех сошелся с Сергеем Кабановым, у них ведь было и еще что вспомнить: оба прошли Афганистан. Все отделение рыбалкой увлекалось, сплавлялось по рекам, он тоже решил приобщиться к этому.

- На 9 мая Володя собирался с ребятами по Кондоме сплавляться. Я была против. Все эти сны непонятные, разошедшийся домовой вызывали предчувствие беды. Я почему-то думала, что что-то случится на сплаве, и впервые отказалась собирать ему вещи. А он смеялся: «Не бойся, я плавать умею!» Сам же переживал, что сложная ситуация на «Распадской», куда они ездили на техработы весь апрель, помешает их сплаву. И всё же билет до Таштагола я ему купила.

Без тебя …

Прошёл целый год, произошло много событий, но Ольга Михайловна все еще не освоилась в этой новой для себя жизни без дорогого и единственного Владимира, не свыклась с обращением «вдова». Первые два месяца у нее было ощущение, что муж на работе. Она постоянно ловила себя на мысли, что ждет от него звонка. Ждала-ждала, все сроки вышли…Чтобы стало легче, сменила квартиру: в старой каждая мелочь напоминала о нём. Во сне Ольга зовёт его домой, а он в новую квартиру идти не хочет. Он остался там, в старой.

- Сильная ли я женщина? Меня такой считают, а я думаю, что слабая. Я по любому поводу плачу. – В подтверждение этих слов прозрачные капельки скатились дорожкой по щекам. – Я на работу сразу вышла, тем и спасаюсь. Здоровье подводить стало. Выделили путёвку, съездила в Кисловодск, подлечилась. В ноябре нам, вдовам погибших в той аварии горноспасателей, организовали поездку в Иерусалим. Разговаривала там с батюшкой, настоятелем церкви. Он настойчиво советовал мне отпустить Володю: «Вы всё ещё держитесь друг за друга и оттого оба маетесь. Отпусти его, станет легче». А я не могу, не умею жить без него. Ровно за неделю до гибели Володи я увидела вещий сон, тогда не поняла его значения, даже мужу не рассказала, боялась, что засмеет. А после случившейся трагедии сон с точностью до деталей воплотился в жизни. Вот и не верь в судьбу…

Не суждено ему было погибнуть, когда авария случилась на шахте имени Шевякова, рано было уходить, когда рвануло на «Алардинской», только случай отвел от ещё одного взрыва. А вот теперь, видно, срок пришёл. Кто устанавливает их, эти сроки? Почему так мало было отпущено Владимиру Коротенко, идеальному мужу, замечательному отцу, незаменимому работнику, настоящему мужику?

Т. Василишина

(Калтанский вестник, 6 июня 2011)