Людмила Тадеушевна Коженевская – первопроходец и романтик

За туманом и за запахом тайги

Первопроходцами называют людей многих профессий, которые в настоящей борьбе с трудностями решают свои задачи на еще не освоенных человеком территориях. Заслуженным уважением, например, пользуются геологи, которые открывают всё новые нефтяные и газовые месторождения и залежи полезных ископаемых. Но первейшими из первых останутся топографы и геодезисты, те, кто подготовил им карту, без которой невозможно вести разведочные геологические работы. Они проникали в такие районы, где ещё не ступала нога человека...

Моя собеседница принадлежит к тому поколению людей, которые в юности были буквально одержимы романтикой, мечтали о путешествиях в неведомое, о многократно воспетых трудностях немудреного походного быта. Спросите сегодня любого из этих людей, и они признаются, что едва ли не каждый второй когда-то грезил о бескрайнем «океане тайги», ночевках у костра, палаточном неуюте и песнях нестройным хором под аккомпанемент видавшей виды шестиструнки.

Будучи школьницей, Людмила Тадеушевна Коженевская (Белышкина) тоже рисовала свое будущее в романтическом свете. Правда, мечтала не о геологии или топографии, а об астрономии. И сделала затем первый шаг к осуществлению задуманного: поступила в Томский университет, на отделение астрономии и геодезии. Увы, астрономом не стала – не так-то просто было с такой профессией найти работу по специальности, и она выбрала геодезию. Выбрала на целых десять лет. Вот что она сама рассказала о своей первой экспедиции:

- Как молодого специалиста направили меня в Новосибирск, инженером-геодезистом в экспедицию №141. Там формировались бригады, которые выезжали на полевые работы в Омскую область. Зачислили в состав радиодальномерной бригады. Состояла бригада из трёх инженеров, двух техников и водителя гусеничного тяжёлого тягача. Бригада была чисто мужской, и все как один – бывалые, знающие своё дело. Мне же, начинающей, только предстояло набраться опыта, поэтому приняли меня прохладно. Недолго думая, решили оставить несмышлёную девчонку на базе партии, которая находилась в одной из деревень в Омской области, – заниматься обработкой материалов, расчётами и вычислениями. Возможно, кого-то это могло и обрадовать, как-никак имеются крыша над головой, электрический свет, кровать, умывальник, но я воспротивилась. Очень уж хотелось поработать с бригадой на выезде! Пока велись подготовительные работы, пыталась уговорить бригадира взять меня с собой, да все впустую. Когда до отъезда остались считанные минуты и тягач готов был вот-вот тронуться с места, я пришла в отчаяние и... разревелась. Ревела и приговаривала, что работать буду, как все, что поблажек мне не нужно и капризничать не стану. И, о чудо, сердце бригадира Володи Худякова дрогнуло. «Ну, ладно, – проговорил, – собирайся. Не люблю, когда женщины плачут».

Уехали мы на шесть месяцев...

Нелегка полевая работа. Передвигаться приходилось в пыли, в грязи, по непроходимым местам, через кустарник и колки, по болоту и пахоте, вплавь на тягаче через речки, что встречались на пути. Там, где тягач пройти не мог, шли пешком. Вкалывали весь световой день, и весь день – с инструментами, со штативом. Останавливались на ночлег, где ночь застанет, спали в палатке, еду готовили на костре. Это только со стороны кажется романтичным, на деле не каждому такое было по плечу. Людмила вспоминает, что однажды нанялся в их бригаду парень лет тридцати, так он не проработал у них и недели – не выдержал. Ну а сама она работала наравне со всеми: как и обещала, не жаловалась, особых условий для себя не требовала, поблажек – тоже. Хотя мужчины, она чувствовала, её оберегали, ограждали от тяжёлой физической работы. Палатка служила для них не только домом. Кроме спальников, там размещалось оборудование, а в пасмурную дождливую погоду она превращалась в рабочий кабинет.

Поскольку работали в малообжитых районах, где и деревни встречались редко, а уезжали надолго, на базе партии заранее получали продукты. За хлебом заезжали по пути в деревни, заполняли питьевой водой фляги, покупали у населения картошку.

На полевых работах не бывает выходных или праздничных дней – каждый светлый день использовался для работы, а когда небо затягивалось тучами, наступала передышка. Но чуть распогодится, снова брались за работу: в 6 утра подъем, завтрак, потом загружались оборудование, спальники, палатка – и вперед! С делами управлялись только к 23 часам. И так – каждый день. В подробности работы, которую приходилось выполнять, Людмила Тадеушевна вдаваться не стала, так как предприятие их было закрытым и всё, чем они занимались, было строго засекречено. Вместо этого предложила мне полистать книжку. И вот что я вычитала: «У создателей карт – топографов и геодезистов – есть термин «полевые работы», и означает он съемочные работы на местности в топографо-геодезических партиях. Сначала геодезисты создадут сплошные сети геодезических пунктов, которые послужат своего рода каркасом будущей топографической карты. Следом пойдут топографы. К опорным геодезическим пунктам они привяжут аэроснимки. Затем, сличая аэроснимки с местностью, топографы отдешифрируют на них изображения местных предметов и деталей рельефа. При полевой расшифровке снимков определяют характеристики объектов, ширину, глубину и скорость течения рек, густоту леса, высоту и толщину деревьев, проходимость болот и т. п., выясняют и подписывают названия селений, отдельных гор, рек, озёр». А далее в той же книжке подчёркивается, что жизнь этих людей сопряжена с трудностями и лишениями, а их труд сравнивается с подвигом. Моя собеседница вовсе не считает это преувеличением. Она вспоминает, что ночевать приходилось даже в палатках на снегу. Случилось это в Омской области, в апреле, когда было уже тепло, и земля достаточно прогрелась на солнце. На ночь разбили палатку на берегу Иртыша, а утром всё вокруг покрылось снегом, даже глаза слепило. А как-то довелось коротать ночь в тайге. Сбились с тропы и не успели выйти из леса. Ночь наступила мгновенно, словно выключили лампочку. Ночевали в лапнике, по очереди дежурили у костра. Было очень страшно, но после такого стресса снова пришлось идти в гору через тайгу. Попыталась отказаться, пожаловаться мужу, который работал вместе с ней в партии, так тот ответил – «Ты на работе! Вместо тебя идти некому». Вот и весь разговор.

Всякий раз, когда календарь вновь напоминает о её профессиональном празднике – Дне работников геодезии и картографии, Людмила Тадеушевна вспоминает о былой неустроенности, холодных ночевках, комарах, опасных переправах, бескрайней, мрачновато величественной тайге... Потом они с мужем Василием Владимировичем Белышкиным оставили походное житьё-бытьё, обосновались в Осинниках, взялись растить детей, и работу она нашла по душе, сменив специальность и получив иное, уже полиграфическое образование. Но годы, проведенные в экспедициях, годы, овеянные романтикой юности и дальних походов в неведомое, она и по сей день считает лучшими в своей жизни.

В конце 90-х годов Людмила Тадеушевна как человек увлечённый и увлекающийся с головой окунулась в общественную деятельность, стала членом организации «Шория-Тагтагал». В процессе работы ей очень нравится общаться с людьми разных национальностей, жителями из других регионов области. Она познакомилась и тесно подружилась с участниками творческого коллектива «Тагтагал», участвует в соревнованиях по шахматам на спартакиадах коренных народов. При этом успевает фотографировать моменты и события из жизни общественной организации. За вклад в реализацию интересов коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, сохранение культуры и национальных традиций шорского народа Л. Т. Белышкина награждена почётными грамотами Ассоциации коренных малочисленных народов и Департамента культуры и национальной политики Кемеровской области.

Елена Эргарт

(Время и жизнь, 3 сентября 2015)