Каминский Пётр Игнатьевич, кавалер орденов Ленина и Трудового Красного Знамени

Самородок

Газета "Калтанский вестник" продолжает печатать публикации о людях, стоявших у истоков становления нашего города: руководителях предприятий и организаций старшего поколения. Среди них были личности, которых принято называть самородками: не сумев получить по различным причинам высшего образования, они, благодаря богатому жизненному опыту, мудрости и талантливости, достойно справлялись с труднейшими задачами. Сегодня мы публикуем очерк Я. Ф. Потпорина, председателя Совета ветеранов угольщиков об одном из таких людей, Петре Игнатьевиче Каминском, бывшим первым директором одной ·из крупнейших тогда шахт Кузбасса - "Шушталепской".

***

Пётр Игнатьевич Каминский. Его производственная характеристика скупо, но ярко отмечает вехи биографии нерядового человека и руководителя: родился в октябре 1911 года в Приморском крае. В горную промышленность пришёл в 1930, поработав вначале крепильщиком, а затем проходчиком на одной из шахт г. Артёма. Окончив горнопромышленное училище, работал на шахтах Приморского края помощником начальника, а затем и начальником участка, В 1940-ом году он приехал в Кузбасс, в г. Осинники, на шахту "Капитальная-1". Как опытный уже специалист, был назначен сначала помощником начальника участка, затем начальником участка, на котором проработал до ухода на фронт. В 1943-1944 годах он служил в частях первого Прибалтийского фронта в составе 1193 стрелкового полка 316 стрелковой дивизии.

За выполнение заданий командования в боях с немецко-фашистскими оккупантами П. И. Каминский был награждён медалью "За отвагу", а впоследствии – воинскими медалями: "За победу над Германией" и "20 лет победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.". Тяжёлые ранения, полученные в боях, прервали его фрон­товой путь; он был снят с воинского учёта и летом 1944 года вернулся в Осинники. С ноября того же года он работает в городе на руководящих постах; с февраля 1945 по октябрь 1946 года он – помощник начальника шахты № 9; с октября 1946 года по декабрь 1947 г. помощник на­чальника шахты № 4; с декабря 1947 по март 1950 – помощник начальника шахты "Капитальная-1".

Учитывая солидный опыт работы Каминского в горной отрасли на руководящих должностях (на трёх разных шахтах!), руководство треста "Молотовуголь" назначило его начальником ещё не сданной в эксплуатацию шахты. Так в марте 1950 года Пётр Игнатьевич принял шахту "Малые шушталепские штольни". Раз появились "малые штольни", то, следовательно, должны были появиться и "большие" – но этого не случилось. Малые штольни хотя и были сданы, но едва ли соответствовали названию "шахта" ...

Когда новый директор вернулся домой после знакомства со штольнями, жена Майя Яковлевна спросила его: "Ну, как, товарищ Каминский, шахту принял?"

Он ответил ей: "По моим меркам, это ещё не шахта, то есть шахты как таковой ещё нет, есть одни проблемы".

И начал загибать пальцы на руках, перечисляя эти самые проблемы: надзора нет – раз; рабочих (горняков и строителей) не хватает – два; коммунального жилья  – ноль; строительство частных домов в посёлке ведётся очень медленно; питаться и мыться горнякам почти негде; рабочие в бараках и вагончиках проживают в ужасных условиях; два вагона угля от проходки штолен девать некуда!

И так, загнув все пальцы на обеих руках, он продолжал перечислять стоявшие перед предприятием проблемы ещё и ещё. Все они были одинаково важны; одна цеплялась за другую, создавая замкнутую цепь, из которой нельзя было вырвать ни одного звена.

Для Петра Игнатьевича, человека, прошедшего дороги войны и имеющего богатую производственную практику, большую силу воли колоссальную энергию, не возникало вопроса, с него начинать. Решать надо было всё и сразу, взяв всё это под личный контроль.

И закрутилось колесо дел, полетели сутки, месяцы, года ... Его работа стала его любовью, его горем и счастьем, его самым большим делом. Он работает с вдохновением, которое черпает в работе. Все силы своей души, весь свой талант руководителя, ум и опыт он отдаёт работе и от неё же их получает, – так писал о нём редактор многотиражной газеты шахты "Шушталепская" В. Ф. Куропатов.

Строгий личный режим дня, без праздников и выходных, спрос с подчинённых по меркам военного времени, работа с коллективами предприятий, от которых зависело развитие и освоение проектной мощности шахты – а это было в первую очередь, строительство двух мостов (автогужевого и железнодорожного) через реку Кондома, снабжение и доставка продуктов, материалов и оборудования для строителей и горняков ... К этому времени (к 1950 г.) он являлся членом Осинниковского городского комитета КПСС, что, несомненно, помогало ему вносить наиболее сложные вопросы в повестку дня заседаний бюро горкома партии. А решение горкома, как и контроль за его выполнением, было беспрекословным.

Каждое хотя бы небольшое положительное решение любой проблемы вдохновляло, придавало силы и уверенности в достижении дальнейших целей. Так, на принятой Каминским шахте не было вагонеток заводского изготовления, очень нужных для наращивания добычи угля, не было ни одного электровоза – все работы по доставке выполнялись лошадьми, которых к тому времени было больше сотни. Лошади вывозили уголь и породу из штолен, таскали волоком рельсы, лес­длинномер, доставляли ил на шурфы и т.д. Когда в середине 50-х годов на шахту поступили однотонные вагонетки и электровоз – это было большое событие.

Сданный в 1952 году в эксплуатацию автогужевой мост через Кондому снял проблемы доставки рабочих на шахту машинами и автобусом, облегчил поставку продуктов для населения и обеспечение строительными материалами административных объектов, возводимых на левом берегу реки. Отпала надобность в пароме и лодках, эксплуатация которых доставляла очень много неудобств, особенно в весенний паводок.

Старый лозунг "Кадры решают всё" Каминский взял на вооружение с самого начала своей работы на шахте. В одном из первых построенных на правом берегу реки зданий посёлка Малышев Лог была открыта школа рабочей молодёжи, в которой молодые рабочие получали неполное среднее и среднее образование. Здесь же было открыто вечернее отделение Осинниковского горного техникума, а затем и подготовительные курсы для поступления в Томский политехнический институт. Среди бывших учащихся ШРМ – Н. В. Паршуков, В. А. Векерле, Ф. К. Сычугов, Б. И. Салтыков, Г. И. Иконников и другие, которые после окончания института вернулись специалистами на родную шахту и в родной посёлок.

Как ни трудно давалась отгрузка угля потребителям (а в 1951 году была сдана в эксплуатацию Южно-Кузбасская ГРЭС, ориентированная на потребление шушталепских углей), шахта ежегодно увеличивала добычу угля, вывозя его в бухты на берегу реки на лошадях, а позднее – единственным электровозом. С помощью ленточного конвейера КРУ-300, установленного на подвесном мосту, перекачивали в бункера на правый берег, грузили в железнодорожные вагоны-углярки и отправляли в Калтан, на ГРЭС. Эта многооперационная малопроизводительная трудоёмкая и ненадёжная цепочка была "узким" звеном в работе шахты, особенно зимой. А во время весеннего паводка разлившаяся вода затопляла и часть той "цепочки", и вновь построенные в посёлке дома.

К моменту сдачи железнодорожного моста и укладки от него до шахты железнодорожного полотна на промплощадке был построен погрузочно-разгрузочный комплекс. В 1954 году железнодорожный мост был принят в эксплуатацию.

Майя Яковлевна Каминская вспоминает: "Петр пришел домой и сказал, что мост сдан, и теперь от нас пойдет большой уголь, много угля".

Так была решена важнейшая задача, сдерживавшая наращивание добычи. В первой половине 50-х годов левый и правый берег Кондомы и посёлок Постоянный превратились в сплошную стройку: возводились щитовые двухквартирные дома, бурно шло индивидуальное строительство. Шахтёры заводили свое приусадебное хозяйство, держали скот, что очень приветствовалось Каминским. Он говаривал: "Если человек построил себе дом, да вблизи предприятия – это "ваша кадра", здесь он работает, его жена, дети и их дети тоже придут на шахту. Представляю, сколько будет у нас рабочих династий!"

В те же годы были возведены и необходимые объекты социальной сферы. Как пишет А. Т.  Кабанов, были построены четыре продуктовых и один промтоварный магазины, баня, парикмахерская, фотосалон, поликлиника со стационаром, родильный дом, детский сад на сто мест, пошивочная мастерская, две пекарни, библиотека ...

В этом есть заслуга и Петра Игнатьевича – он был пробивной силой в решении большинства вопросов строительства этих объектов. За безупречный труд в угольной промышленности и досрочное освоение проектной мощности шахты в 1954 году Каминский был награждён медалью "За трудовое отличие".

Во второй половине 50-х годов часть стоявших перед директором "Шушталепской" капитальных проблем была решена частично или полностью. Настала, наконец, пора "большого угля" – и он шёл мощным потоком. К 1957 году шахта достигла проектной мощности. Вместе с партийной организацией шахты Каминский выступил инициатором перекрытия проектной мощности шахты в два раза. Этого показателя удалось достичь в 1965 году, когда предприятие выдало за год более 1800 тыс. тонн угля. За выполнение заданий советского правительства по развитию добычи угля в 1957 году Пётр Игнатьевич Каминский был награждён орденом Трудового Красного Знамени, а в 1966 году – орде­ном Ленина.

Авторитет Каминского, добросовестного, честного и энергичного руководителя, поддерживался и тем, что он сам не один год проработал проходчиком и мог в забое делать всё, для него не было проблемой и приямок взять, и заделать замок между стояком и огнивой, обрубить стойку "на карандаш", взять загон и т.д. Нередко, посещая, в шахте подготовительные или очистные забои, он помогал советом, а если нужно, то и личным примером, показывая, как выполнить нужную операцию красиво и надёжно. Многие горняки были его учениками и восхищались не только его умением руководить работой предприятия, но и тем, как он в забое воспитывает начинающих.

Приняв руководство шахтой, через несколько месяцев Каминский, с женой и двумя детьми, переехал жить в посёлок Малышев Лог. Семья поселилась в одноэтажном двухквартирном доме на улице Набережная.

Посёлок этот почти ежегодно заливало во время весенних паводков, и руководство шахты организовывало помощь людям, спасающимся на чердаках домов (в то время не было МЧС). Семья Петра Игнатьевича в эти дни проживала в административно-бытовом комбинате, а иногда – в домишке директора школы Клименко, что был на промплощадке. На вопросы руководителя треста "Молотовуголь" П. И. Соколова, когда же Каминский переедет в Калтан, тот отвечал, что живёт в таких же условиях, что и его рабочие, которых он уважает, и пока не сможет обеспечить их благоустроенным жильем, никуда не переедет. Своеобразие характера этого руководителя отразилось в многочисленных шахтёрских байках, ходивших в коллективе. Вот одна из них:

ГДЕ ЛЕС?

Начальник лесного склада Иван Петрович приходит к директору шахты "Шушталепская" Каминскому, и жалуется, что на шурф участка Н. он ежедневно отправ­ляет больше леса, чем это положено по норме, тем не менее, начальник участков постоянно звонит и жалуется, что леса нет, и забои крепить нечем. Каминский приглашает своего заместителя по быту, начальника участка и даёт им поручение: вместе с начальником склада за сутки выработать предложения по исправлению ситуации.

На следующий день троица смело заходит к директору шахты.

Каминский: Ну, кто будет докладывать?

- Я! – смело поднимается его заместитель по быту.

Каминский: Я всё же сначала хотел бы задать несколько вопросов начальнику участка, Скажи-ка, Владимир Иванович, сколько у тебя рабочих проживает в коммунальных квартирах, сколько в своих домах, в землянках, в приспособленных для жилья стайках?

Конечно, начальник участка не имел точной информации ... Выслушав его, Каминский это отметил:

- Вот видишь, ты даже не владеешь этим вопросом! Что скажет и какие предложения внесет мой боевой зам, уважаемый Никифор Иванович? Что вы выродили за сутки?

Тот отвечает, дескать, необходимо усилить контроль за привозимым на шурф лесом.

Каминский: Каким образом?

Никифор Иванович: Ежедневно, ежесменно дежурить по шурфу.

Каминский: Хватит. Вот с вас троих и начнём посменное дежурство, Составьте график и дайте мне на подпись. Пока за вас поработают ваши заместители, но и с вас не снимается ответственность за положение дел на вверенных вам объектах. Вижу по лицам – не очень нравится? Уважаемая тройка, мы с вами здесь поставлены не только тонны считать, но и в первую очередь знать, где и как живут наши рабочие. Мы с тобой, Никифор Иванович, уважаемый мой заместитель, обязаны обеспечить наших рабочих квартирами или хотя бы помогать им строить свое жильё, а ты? Давай, будем у горняка, идущего мимо дома с шурфа с "затяжкой", её отнимать? Не стыдно? Мы должны благодарить шахтёров, что они правдами и неправдами обустраивают своё жилье и по этому вопросу меньше обращаются к нам!

... Так и прожил Пётр Игнатьевич тридцать лет и три года в Малышевом Логу, на берегу Кондомы, и двадцать лет из этого срока был директором шахты. В полной мере делил он со своим горняцким коллективом радости и огорчения, трудности и победы. В этом же проявилась его человеческая крепость, сила, душевная ясность и чистота.

Известно, что обладал Каминский крутым и вспыльчивым характером, и в сложные моменты жизни предприятия, особенно ког­да не выполнялся план добычи угля, мог быть сильно не в духе, жёстко требовал беспрекословного повиновения, возражений не терпел, оправдываться запрещал, считая, что правым в этой ситуации может быть только он. В таких случаях он мог уважаемого на шахте человека назвать мерзавцем, заставлял его стоять по стойке "смирно" И при этом добавлял: "Не согласен – можешь писать на меня жалобу управляющему трестом!" Понятно, что люди себя при этом чувствовали униженными, ничтожными.

Один из его биографов, В. Ф. Куропатов, отмечал, что если ошибки подчинённых раздражали его, то нечестность, всякое игнорирование его распоряжений, небрежность в работе, неприкрытый карьеризм просто бесили. Он чуждался малейшей фальши, терпеть не мог подхалимов и нерадивых работников, невзирая на возраст и положение. Прямой по натуре человек, он "резал правду в глаза", не особо затрудняя себя подбором выражений, не задумываясь над тем, как действует его разнос на провинившегося – убивает дурные привычки или ранит душу ... Правда, был он при этом не злопамятен и быстро прощал провинивше­гося человека (эти его качества отмечали все, кто его знал).

Наверняка, после каждого учиненного им разноса, тем более незаслуженного, его начинали мучить угрызения совести. Но к чему эти раскаяния, если человек ушёл подавленный, уничтоженный морально, унося в себе боль и обиду?

- Нельзя так работать, нельзя! Зачем трепать свои и чужие нервы? – часто говорил он – и тут же учинял очередной разнос:

- Не могу быть спокойным, когда люди делают подлости.

В нём шла постоянная борьба. Он пытался стать другим, но все его усилия были напрасны. Человек железной воли и несокрушимого характера, способный переломить непростой горняцкий коллектив, он не мог переломить самого себя.

Пора нарисовать портрет Петра Игнатьевича.

Высокого роста, широкоплечий, плотный, но не тучный, всегда в отглаженном костюме, приличной рубашке, при галстуке, приятной и интеллигентной на вид внешности. Природа щедро наградила его крепким здоровьем, ясным и трезвым умом и почти нечеловеческой энергией. Прекрасный оратор. Он всегда в курсе всего происходящего на шахте, на каждом участке, в каждом цехе. Во время пурги он лазит по горам по пояс в снегу и лично руководит доставкой леса на шурфы. Но ... Тот же Куропатов отмечает: "Вездесущность Каминского зачастую становится пагубной для дела. Невозможно объять необъятное".

Здесь я хотел бы поспорить с писателем.

Да, невозможно "объять" нечто действительно не имеющее границ. Но шахта - это не что-то непонятное "необъятное". Это производство, где всё взаимосвязано. И когда руководитель ежедневно в курсе дел вверенного ему предприятия, ему не стоит таких уж трудов "объять это необъятное".

Да, в те 50-70-ые годы прошлого столетия, когда всегда чего-то недоставало, приходилось начальнику шахты порой и гвозди делить! Приведу пример из жизни шахты "Северный Кандыш". Её начальник М. Д. Таскаев отсутствовал не более трех дней, а на предприятии произошли перебои со снабжением, так, на шахту поступило 1600 кг гвоздей. При появлении директора к нему тут же пошли начальники участков с требованиями, и Таскаеву тоже, как и Каминскому, пришлось делить гвозди. И как потом трудно было найти виноватого в сло­жившейся ситуации!

Вообще, в жизни нет абсолютно положительных, как и абсолютно отрицательных личностей. Есть просто люди со своими сильными и слабыми сторонами, составляющие большинство человечества. Но есть люди необыкновенно одарённые. Как пишет бывший бригадир комсомольско-молодежной бригады, начальник участка ш. "Шушталепская" Н. В. Паршуков: "Не побоюсь этого слова – Каминский – выдающийся руководитель и организатор". Это слова и рядового рабо­чего, и руководителя среднего звена. И, наверное, в те годы, когда на шахтах страны штаты надзора были весьма скромными, в силу необходимости и при его работоспособности Петр Игнатьевич хотел и был полновластным хозяином – вплоть до выписки гвоздей! При этом он испытывал чувство удовлетворения от сознания полноты власти, чувство хозяина, который один все может, знает, имеет право требовать, наказывать и прощать – быть правым во всём и всегда. Поставленная им первоначально перед собой задача во все вникать и все знать впоследствии перешла в привычку, образ жизни, недаром говорится: привычка – это вторая натура.

Он любил жизнь, и делал все для того, чтобы жизнь людей, которыми ему довелось руководить, становилась лучше. Его колоритная фигура осталась в памяти поколений горняков, и вот ещё одна из шахтёрских баек о нём, передаваемых до сих пор.

СЛУЧАЙ С НАВАЛООТБОЙЩИКОМ

Директору шахты "Шушталепская" Каминскому по телефону сообщили, что, в общем-то, неплохой навалоотбойщик, И. И. Теплых лежит пьяным в сквере на промплощадке у АБК. Каминский даёт рас­поряжение телефонистке немедленно найти начальника участка и послать к нему.

Заходит в кабинет директора вызванный начальник и нерешительно переминается у дверей, как бы не решаясь подойти к столу.

Каминский: Как ты мог допустить, чтобы твои пьяные рабочие устилали промплощадку шахты? Немедленно готовь документы на увольнение этого – как его – Теплых И. И., а ты будешь лишён премии за неудовлетворительную трудовую дисциплину. Марш из кабинета!

Минуты через три телефонистка вновь получила задание найти этого начальника участка и послать к директору.

Заходит начальник участка и вновь топчется у дверей.

Каминский: Подойди к окну и доложи, где и как лежит пьяный рабочий.

Начальник участка докладывает и через окно показывает, где и как лежит пьяный навалоотбойщик.

Каминский перебивает: Ты мне покажи, в какую он сторону головой лежит!

Выясняется, что рабочий лежит под кустом недалеко от АБК. Головой в сторону входа.

Каминский: О чём это говорит? Молчишь? Не думаешь! И еще хочешь уволить навалоотбойщика, а кто же будет уголь давать? Ведь он даже пьяный стремится на работу, ты же сам говоришь, что он лежит головой к АБК – стремился на смену выполнить план: чтобы мы с тобой получили премию. А ты хотел его уволить. Молодец ... Зато, что плохо думаешь и соглашаешься с любым мнением руководителя – накажу!

Вот такой он был, Пётр Игнатьевич Каминский.

Работая над этой статьёй, я много разговаривал с рабочими шахты, руководителями среднего звена, работавшими "в одной упряжке" с Каминским. И вот отзывы рабочих: "Пётр Игнатьевич – выходец из рабочих, хорошо владел шахтерской профессией проходчика, мог выполнить в забое любую работу; крутой, но отходчивый, зря рабочего никогда не наказывал, обращаться к нему можно было в любое время, необязательно в кабинете, не дожидаясь часов приёма".

Представители надзора, от горных мастеров до начальников участков, отзывались так: "Крутой, но справедливый, хотя возражений не терпел. Не имея высшего горного образования, в ведении горных работ разбирался прекрасно. За наши упущения в работе не всегда наказывал, но они обязательно были предметом обсуждения на планёрках, нарядах и т.д. Настроение зависело от выполнения плана по добыче: недоволен и хмур, когда нет угля, и в приподнятом настроении, когда все идет, как надо".

А шахта, какие бы трудности не встречались, ежегодно перевыполняла годовые планы и обязательства. За период его работы шахта на протяжении семи лет завоевывала переходящее Красное Знамя РСФСР, которое впоследствии было передано коллективу на вечное хранение.

Где сейчас это знамя? Возможно, что, как на ш. "Северный Кандыш", его выбросили вместе со всяким мусором. А если бы оно сохранилось, то заняло бы достойное место в калтанском городском музее, который скоро откроется. Поэтому обращаюсь к бывшим труженикам шахты "Шушталепская": может быть, кто-то из вас, проявив бережливость и уважение к истории своего предприятия, своего города, прибрал и сберег эту реликвию в надежном месте? Если так, пожалуйста, принесите знамя в Совет ветеранов г. Калтан!

В завершение хотелось бы сказать о том, каким был Пётр Игнатьевич Каминский вне своей директорской должности. Весельчак, любитель охоты и рыбалки, на которые выезжал вместе с горняками шахты, он охотно пел, причём больше других ему нравились две песни – "Я люблю тебя, жизнь" и "О молодом коногоне". Он был прекрасным семьянином, с женой Майей Яковлевной вырастил и воспитал двух дочерей и сына, дав всем высшее образование. Его жена, педагог, начинала работать в школе № 22, затем перешла работать в вечернюю школу № 4. Много учеников проводила она во взрослую жизнь, дав им не только знания по литературе, но и научив отношению к людям и обществу. Утром, как на работу, шла на шахту – на планёрки начальников участков, рабочие которых пропускали занятия, просила помочь наладить посещаемость. В любую погоду - зимой, осенью, весной - приходила она к нерадивым ученикам, разговаривала, просила, убеждала и помогала. Ну как, скажите, помочь молодой матери сдать выпускной экзамен? "Заходим в школьный коридор, а за дверью кабинета литературы слышится голос Майи Яковлевны: "Агу, агу. Смотри-ка, что я тебе дам!" Всё понятно. Люба сдаёт экзамены, а её учительница с ребенком агукает", – вспоминают бывшие её ученики.

Прошло уже десять лет, как ушёл из жизни (в октябре 1997 года) участник Великой Отечественной войны, кавалер ордена Ленина и знака "Шахтёрская слава", ордена Трудового Красного Знамени, талантливый руководитель, отдавший угольной отрасли 33 года, двадцать из них – на посту директора шахты – Петр Игнатьевич Каминский. Хочется верить, что со временем память об этом незаурядном человеке будет увеко­вечена в названии площади торжеств пос. Постоянный.

Я. Потпорин, председатель Совета ветеранов угольщиков

На фото: П. И. Каминский (второй слева в нижнем ряду) на слете.

(Калтанский вестник, 11 декабря 2008)