Ходыкин Иван Павлович, кавалер орденов Ленина, Трудового Красного Знамени и Знак Почёта

Очистной танк горняка Ходыкина

Об Иване Павловиче Ходыкине, шахтере в третьем поколении, ещё при жизни ходили легенды. Его имя вписано в историю Великой Отечественной войны, он стал литературным прототипом опального инженера Рогова – главного героя романа Александра Волошина «Земля Кузнецкая», удостоенного Сталинской премии. И внешне Иван Павлович был человеком замечательным – высокого роста и могучего телосложения, настоящий русский богатырь.

Свою трудовую деятельность он начал очень рано: еще в 14-летнем возрасте поступил работать коногоном на шахту «Судженская», где работал и его отец. Через год Иван Ходыкин поступил в горнопромышленное училище в Ленинске-Кузнецком, после окончания которого уехал в Прокопьевск и поступил на шахту имени К. Е. Ворошилова проходчиком, Совмещая работу с учёбой, он окончил рабфак и стал студентом горного отделения Томского технологического института.

В 1935 году группа студентов, в составе которой был и третьекурсник И. П. Ходыкин, приехала на практику на шахту им, И. В. Сталина (ныне «Коксовая») в Прокопьевске. Руководство шахты сразу же назначило его начальником экспериментального участка.

В то время на этой шахте техническим отделом руководил горный инженер Николай Андреевич Чинакал, высланный в Кузбасс по так называемому «шахтинскому делу». В 1935 году, опираясь на американский опыт, он разработал щиты для отработки крутых пластов угля, мощностью от трёх с половиной до одиннадцати метров, с углом падения свыше 55 градусов. Опытные образцы щитовой крепи как раз внедрялись на вновь созданном экспериментальном участке. Испытания этих щитов дали положительный результат, за этой системой отработки пластов виделось большое будущее. В Кузбассе она была с успехом внедрена в 1938 году и с небольшими усовершенствованиями работает до сих пор.

А вот сдвоенные щиты конструкции Н. А. Чинакала для отработки мощных пластов угля крутого падения никак не выдерживали горного давления, они разваливались и были крайне опасны в работе. Иван Павлович сразу же увидел их недостатки. Не удовлетворяли их громоздкость и неповоротливость в горных условиях, сложная вентиляция, а также низкая производительность и большая аварийность. Ходыкин видел решение проблемы в приме­нении на этих пластах одинарных щитов усиленной конструкции. Его теоретические расчёты подтверждали верность этой идеи.

Но ей не суждено было сбыться. В Прокопьевск в 1937 году приехал В. М. Молотов. Когда его везли на автомобиле в райком ВКП (б) по улице, вымощенной брусчаткой, у шофёра внезапно. Подвернулся руль, и автомобиль заехал в придорожную канаву. И хотя Молотов был против возбуждения по этому поводу уголовного дела, вскоре начались повальные аресты сопровождавших его людей. В числе других был арестован И. П. Ходыкин. В то же самое время на него поступил ложный донос «от доброжелателя», в котором говорилось, что Иван Павлович хотел затопить вертикальный ствол шахты имени И. В. Сталина водами речки Аба – якобы ночами рыл для этого канаву от русла речки. Несмотря на допросы с пристрастием, он ни во время следствия, ни в тюрьме не подписал ни одного протокола с признанием своей вины.

И все же ему повезло. После ра­зоблачения Ежова его дело было прекращено, и осенью 1939 года он снова вернулся в г. Прокопьевск, где был назначен районным инженером на шахте имени К. Е. Ворошилова.

К сожалению, предложение Ивана Павловича Ходыкина о замене сдвоенных щитов на разработанный им одинарный щит усиленной конструкции и на этот раз не нашло поддержки у вышестоящего руководства, так как критическая позиция профессора Н. А. Чинакала была очень сильна. В 1942 году Ходыкина назначили главным инжене­ром шахты им. К. Е. Ворошилова, но даже тогда ему не удалось отстоять свою идею. Дело сдвинулось с мёртвой точки только летом 1943 года, когда начальник шахты ушёл на повышение, а Ивана Павловича, со студенческим билетом в кармане, поставили на его место.

Шла Великая Отечественная война, наша страна находилась в боль­шой опасности. Не хватало коксующегося угля для выплавки броневой стали. Донбасс к этому времени был уже полностью оккупирован фашистами, и в угольной промышленности произошёл спад добычи угля. Причин было много, и одна заключалась в том, что сдвоенные щиты Н. А. Чинакала простаивали из-за очень высокой аварийности. И. П. Ходыкин настолько верил в свой одинарный щит, что на свой страх и риск, не ставя в известность вышестоящее руководство и органы Госгортехнадзора, вместе с начальником рудоремонтного завода Н. Заксом срочно приступил к изготовлению семиметрового одинарного щита усиленной конструкции. Взяв всю ответственность на себя, Иван Павлович провёл испытание своего агрегата. Успех превзошёл все его ожидания: щит шагал в глубину выемочного поля высокопроизводительно и безаварийно. За прочность и надёжность в работе шахтёры окрестили этот щит «подземным танком».

Слух о новом очистном щите вскоре дошёл до Москвы. В 1943 году на шахту им. К. Е. Ворошилова приехал корреспондент «Красной Звезды» А. Фатеев. По заданию редакции он написал статью, которая была опубликована в декабрьском номере га­зеты, и там же – фотография И. П. Ходыкина.

Вот что об этом изобретении в январе 1944 года писала газета «Ударник Кузбасса»: «... инженер И. П. Ходыкин создал мощный одинарный щит усиленной конструкции. Ввод этих щитов упростил проветривание забоев и позволил ликвидировать аварийность при щитовой добыче. Если в условиях шахты имени К. Е. Ворошилова обычные щиты (разработчик Н. А. Чинакал) позволяли добывать 4800-6000 т. угля в месяц, то щиты И. П. Ходыкина уже к декабрю 1943 года довели добычу угля до 10 тысяч тонн в месяц. Они получили распространение и на других шахтах Кузбасса. Годовая экономия от эксплуатации такого щита составила 1 млн. 248 тысяч рублей. Внедрение этих щитов позволило без помех производить отработку нижележащих пластов средней мощности, которые по причине пожароопасности до этого не отрабатывались».

Ивана Павловича хватало на всё: он взял шефство над эвакуированной из Ленинграда табачной фабрикой, и вскоре после восстановления она начала выпускать папиросы «Беломорканал» – продукцию, также имеющую стратегическое значение. Ходыкин не переставал шефствовать и над шахтой «Зиминка», которой руководила замечательная женщина М. П. Косогорова.

Всем, что было в его силах, помогал своим рабочим: создал мощное подсобное хозяйство, тем самым значительно улучшив питание шахтёров и семей фронтовиков.

После окончания войны его перевели работать начальником шахты «Северная» В город Кемерово, где он трудился с 1946 по 1948 годы. Здесь Иван Павлович познакомился с писателем А. Волошиным, который подолгу жил в шахтовом профилактории, когда писал свой знаменитый роман «Земля Кузнецкая».

В 1947 году Ходыкин принял участие в конкурсе по созданию на шах­тах щитов для отработки мощных угольных пластов наклонного падения и нашел поистине гениальное решение. А экономический эффект от внедрения только одного такого щита составлял 1 млн. 700 тысяч рублей в год. Наконец-то и сам Н. А. Чинакал, теперь уже директор Института горного дела Сибирского отделения Академии наук СССР, дал своё положительное заключение по поводу детища И. П. Ходыкина, признал и первый щит, построенный в годы войны. Эту работу Ивана Павловича он назвал крупным техническим усовершенствованием щитовой системы.

В 1951 году И. П. Ходыкин, окончив высшие инженерные курсы при Томском политехническом институте, получил диплом горного инженера. Затем ему довелось работать на шахтах «Журинка» и «Полысаевская», и везде он проявил себя с наилучшей стороны.

В 1956 году Иван Павлович Ходыкин приехал в г. Осинники  по приглашению управляющего трестом «Молотовуголь» П. И. Соколова, который направил его на Алардинский рудник для строительства шахты.

Промплощадка размещалась на болотистой местности, дорог и жилья здесь почти не имелось. В этих условиях в полной мере проявился организаторский талант Ивана Павловича Ходыкина – заместителя ди­ректора по производству треста «Молотовуголь». Он был в расцвете сил и не любил кабинетной работы. Его можно было видеть тогда на стройке, в шахте, на железнодорожной станции, куда в те дни потоком поступали необходимые стройматериалы и горношахтное оборудование. Жил он первое время в старом пассажирском вагоне, в тупике станции Малиновка. А зима 1956-1957 годов была лютой. Морозы и сплошные снежные заносы серьёзно сокращали темпы строительства шахты и подъездных путей. Но, несмотря на это, уже первого марта 1957 года из лавы № 17-1 пошёл первый уголь – эта дата стала днём рождения шахты «Малиновская».

А потом, начиная с 1959 по 1969 годы, Ходыкин был куратором строительства шахты «Алардинская». И об этом периоде его жизни можно рассказать много интересного. «Мне иногда приходилось конфликтовать с руководством Малиновского шахтостроительного управления из-за нарушения проекта строительства, недостаточного внимания к бытовым условиям рабочих, неудовлетворительного содержания промплощадки и подъездных дорог, - вспоминал Иван Павлович, – но резкие споры и дискуссии в конечном итоге давали только положительные результаты».

В связи с ликвидацией треста И. П. Ходыкина перевели работать районным инженером (по городу Осинники) во  вновь образовавшееся в 1970 году производственное объединение «Южкузбассуголь». Он и в этой должности сумел проявить свои лучшие качества. Шахты Осинниковского рудника под его кураторством постоянно наращивали добычу угля. И в том, что производственное объединение, где он проработал вплоть до 1977 года, наградили в 1975 г. орденом Октябрьской революции, была отчасти и его заслуга.

В дальнейшем и вплоть до ухода на заслуженный отдых (почти в семидесятилетнем возрасте) И. П. Ходыкин работал на шахте «Алардинская». Его долголетний труд в угольной отрасли был по достоинству отмечен целым рядом высоких правительственных наград – орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, «Знак Почёта», множеством медалей. Он был полным кавалером знака «Шахтёрская слава».

С Иваном Павловичем меня связывало многое. Даже те обеды, которые во время войны моя мама приносила с шахты в солдатском котелке, чтобы накормить нас с младшей сестрой, отпускались по его распоряжению. Годы спустя мы вместе работали, и наши отношения переросли в дружбу. Я часто бывал у него дома, и был хорошо знаком с его архивом. А уникальную монографию, систематизирующую его изобретения в области усовершенствования очистных щитов, которую он написал в последние годы своей жизни, я читал ещё в черновиках и всегда поражался ясности мысли и чёткости инженерных расчётов почти 87-летнего Ивана Павловича.

Скоро исполнится уже 70 лет со дня внедрения одинарного щита – «очистного танка» конструкции И. П. Ходыкина. И следуя лозунгу «Никто не забыт и ничто не забыто», не пришла ли пора нам всем вспомнить о талантливом организаторе производства, который своим трудом внес неоценимый вклад в нашу великую Победу в Великой Отечественной войне?

Ю. Першин, полный кавалер знака «Шахтёрская слава»

(Время и жизнь, 17 августа 2010)