Вера, Надежда и Любовь

Очерк

(Из цикла очерков "Дар Памяти", часть 3)

Русских невозможно победить, 

мы убедились в этом за сотни лет. 

Но русским можно привить ложные ценности, 

и тогда они победят сами себя.

(Отто фон Бисмарк)

***

Эпиграфом к этому очерку я поставил высказывание германского канцлера, которое мне прислал мой ученик Эдуард Разинкин.

Начну же с письма шушталепца Юрия Митрофанова в комментарии на предыдущий мой очерк:

"У меня сын спрашивает, как воспитывать детей в наше время. Долго я думал. Жестоким воспитывать, чтобы смог за себя постоять? Или добрым, всем помогающим? Пришёл к выводу: в первую очередь – ЧЕЛОВЕКОМ. И на собственном примере".

Я полностью согласен, Юрий. Так воспитывать надо, как нас воспитывали.

Дядя Ваш, Митрофанов Константин Семенович ушёл добровольцем на фронт восемнадцатилетним юношей из 7 класса. Был тяжело ранен, полностью ослеп, потерял правую руку. Был награждён орденом Красной Звезды.

Будучи в госпитале, освоил шрифт Брайля для незрячих.

Вернувшись домой в 1946 году, он ещё среднюю школу окончил. На протяжении многих лет занимал штатную должность председателя Осинниковского отделения Всероссийского общества слепых. Уже здесь был награждён медалью "За трудовую доблесть".

Помню как он, будучи совсем слепым, мог ориентироваться в жизни. Приходил в училище, в школу беседовать с молодёжью. Грамотный, корректный, логичный, он всегда легко завоёвывал внимание слушателей.

Как не слышать и не услышать было человека, который при всёй своей жестокой инвалидности мог грамотно и красиво говорить. Без загибов и перегибов. Без "Да здравствует!.."

Ещё и работал. Такие в большинстве своём только на паперти способны были Христа ради просить. А он. … Огромный, матёрый Человек. Пример для подражания. Мы, люди зрячие, с руками, с ногами, с головой смотрели на него и думали: "Что-то я не так живу. По-другому мне жить надо".

Народ его очень уважал.

Своим-то землякам я много могу рассказать про их предков. Перечислять начну, в статью не сможет поместиться даже перечень имён. Хотя, наверное, они и сами всё знают, потомки их. И дай бы Бог, чтобы знали. Хочу, чтобы знали.

Трудную горькую чашу пришлось испить им. Они её испили до дна. Не полководцы, не описанные в книгах герои, а простые люди. Прожили достойно, не кривя душою, по-человечески, и ушли достойно. И не кичились ни орденами, ни медалями, ни заслугами. Земной поклон и Вечная Память Вам! Отцы, братия и сестры.

Ветераны Великой Отечественной войны на территории Шушталепского специального училища 9 мая 1988 года: Райков Пётр Никитович, Кривулин Пётр Петрович, Иванов Александр Романович, Черняков Николай Никанорович, Куклин Иван Николаевич, Шабалин Валентин Васильевич, Самсонов Иван Семёнович, Двойнисников Михаил Прокопьевич, Баранов Андрей Васильевич.

***

Поступай с другим так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой. Эта древняя восточная мудрость повторена во многих религиях Запада, в том числе в христианстве.

Видимо, не лишены оснований свидетельства о том, что до начала своего мессианского пути Христос учился в тибетских монастырях. Это довольно большой отрезок его жизненного пути, который вообще не описан в биографиях, Евангелиях (Марк, Лука, Матфей, Иоанн).

Христос повторил Учителей своих словами: "Итак, во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки". (Мтф. 7. 12)

Истина всегда проста. И только поэтому Христос не писал заумных длинных трактатов, а говорил ясно и определённо. О чём тут писать?

Впоследствии хитрые предприимчивые последователи его нагромоздили огромное количество разъяснений по поводу сказанных им проповедей, имея при этом приличные дивиденды и присваивая себе божественную и земную власть. Власть над людьми, над государями. А потом ещё организовали кровавые Крестовые походы, стравливали народы и государства. Потом, учинив распри между собою, разломили веру. Направили братьев своих друг против друга. И быть, наверное, тому лицемерию до скончания Века.

Как будто Он учил их воевать, уничтожать, попирать волю народов. Ну, разве только ребёнку не понятно, что не учил он тому. А, вернись вдруг на землю, повторил бы опять своё презрительное уничтожающее слово: "Лицемеры". Ибо, как знаем мы с вами, на каждого мудреца довольно простоты.

В середине 19 века немецкий учёный монах Давид Фридрих Штраус написал большой труд, в котором исследовал свидетельства о жизни Иисуса. Оставшись сам в сомнении о подлинности фактов, изложенных в Евангелиях, оставив и нас в таком же сомнении. Но суть не в том, кто он был, этот человек, названный Иисусом. Сын ли Божий, пророк ли, мудрец ли. Христиане считают его сыном Божиим, мусульмане же почитают как пророка под именем Иса.

И мы с вами часто спорим о Боге и божественном, наивно полагая, что можем в своих спорах решить этот вопрос. Как будто изменится суть факта лишь от того, что мы о том думаем. Сам факт останется фактом реальным, не зависящим от нашего сознания. Мы ведь так мало знаем о мире, хотя и возомнили себя премудрыми и всё знающими.

Одно могу сказать. Многажды исполнилось, изреченного им. Сказал брат брату: "То моё, и это моё!" И пошёл брат на брата, а сын на отца.

И повторяется это из года в год, из века в век. От неразумия нашему и нерадения, да ещё от большого нашего самомнения и жадности.

Хотя он ведь тоже политик был. Сначала сказал: "Я не пришёл изменить Закон или Пророки. Не нарушить пришёл я, но исполнить". А вслед за этим упростил ветхозаветный Закон, отколов солидную часть сынов Израиля от исконного иудаизма.

Потом он учил: "Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьёт, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: "рака" (нехороший, пустой человек), подлежит синедриону (суду); а кто скажет: "безумный", подлежит геенне огненной".

Здесь же сказал: "Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её. И враги человеку – домашние его". (Мтф. 10. 34, 36, 36). Вот те, нате!

До сих пор не найду внятных объяснений, откуда вдруг такие метаморфозы. От белого к чёрному. Может опять дописали текст лукавые ученики, ещё при жизни не раз предавшие его и едва ли не своими руками возведшие на Голгофу Учителя своего.

В каждой религии есть люди, уполномоченные толковать, разъяснять простому народу значение священных книг. В исламе – мулла. Это явление хорошо описал в своих рассказах писатель и бывший президент Афганистана Нур Муххамед Тараки, убитый за свои прогрессивные устремления. В христианстве священные книги толкуют священники. Толкуют так, как им кажется. Или, как им выгодно.

Однако, как бы кто не толковал, в принципе нет ни одного серьёзного религиозного учения, которое бы требовало вражды или гонений по отношению к другим расам, народам, нациям и религиям. Их мудрые основатели знали полную пагубность такого пути.

Нет также народа, который не гордился бы своим гостеприимством. Каждый народ считает себя самым, самым гостеприимным и толерантным. Оглянитесь, люди, ведь это так.

Что же бывает тогда причиной бесчисленных и беспрерывных конфликтов на нашей общей родине – планете Земля? Даже в нашем современном мире, который считает себя цивилизованным и просвещённым.

Кто стоит у истоков противостояний и кровавых войн? Кому это интересно – противопоставить народы? Так ли мы цивилизованны, если позволяем себе решать территориальные, экономические и другие проблемы путём насилия?

***

Все религии объявляют себя самыми правильными – православные христиане, правоверные мусульмане. Католицизм в переводе тоже обозначает – правильная вера.

Один мой приятель, баптистский проповедник, приходя ко мне в гости, прикладывал свою щёку к моей:

- Здравствуй, друг. Надеюсь, что братом тебя назову скоро. Приходи к нам на собрание. Посмотришь. Может, потом проповедником будешь. Из тебя замечательный проповедник получится.

- Ха, я своих-то попов ругаю, а уж ваших-то в прах разнесу. Не рискуйте, – отвечаю, – окрестила меня по крестьянскому обычаю погружением бабушка Марья моя незабвенная – в православие. Так и останусь до конца православным. Веру менять, всё равно, что и жён менять: очередной раз впросак попадёшь.

Хороший он человек, Сергей М. Уравновешенный, рассудительный, добрый. Но только до тех пор, пока во время наших дискуссий не задавал я ему каверзный вопрос. Тут он менялся на глазах. Начинал бледнеть, голос его приобретал жёсткость:

- Это Сатана тебе подсказывает! Это от Диавола твой вопрос!

А я хохочу. Зачем мне Дьявол? Я и сам справляюсь, своим крестьянским умом. Мы ведь тоже немного сведущи в вопросах теологии и истории религий.

Разве веры наши разные препятствуют тому, чтобы мы всегда друзьями оставались? Нет? Тогда всё прочее – от Лукавого.

***

В соседнем доме у нас живут две женщины. Они считают себя свидетелями Иеговы. Ездят в Новокузнецк на собрания единоверцев. Назойливо впихивают в руки книжки. Красивые фотографии. Прямо благодать Божия исходит от них.

- Возьмите, почитайте. Скоро, скоро конец мира придёт. Спасутся только верующие в Иегову. Приходите к нам!

Спрашиваю:

- А вы знаете, кто такой Иегова? Откуда имя это пришло?

- Это Бог, – скажут, – вы Библию прочитайте. Читайте Библию ...

- Библию я давно прочитал, – говорю.

- И знаете, что там написано? Скоро конец света? Заповеди знаете?

Начинаю цитировать Заповеди, данные через Моисея. Они пугаются.

- О-о-о. Так вы и наизусть знаете?

- Да знаю кое-что, – скромничаю я.

Удаляются, бормоча:

- Всё равно читайте. Вы же знаете, что скоро конец ...

После того обходят меня стороной. Слышу при встрече, как шепчет старуха своей молодой подруге:

- К нему не подходи. Он Библию наизусть знает.

Думаю: "Вот ещё нужда мне была – Библию наизусть учить. Ещё не совсем сумасшедший. Довольно того, что прочитал и суть понял".

После них приходили ко мне домой молодые симпатичные парни и девчата. Один книгу открыл, стал читать.

- Вот здесь написано ...

Я его бестактно, что мне несвойственно, перебил, закончил цитату по памяти. А потом сказал:

- Ребята, мне жаль труды ваши. Меня вы не соблазните красотами Царствия Небесного, не испугаете муками Ада. Я крещён при рождении в православии. Неужели мне веру отцов изменять, какова бы она ни была? В душе у каждого человека свой Бог. У меня – свой, мой родной, помогающий мне в дни и в нощи.

И простился с ними по-доброму. С улыбками разошлись.

- Веруйте своему Богу. И пусть Бог ваш спасёт вас от Лукавого, от злого и лихого человека. Мне с вами делить-то нечего, и спорить не о чем.

Блажен, кто верует!

Женщин из соседнего дома вижу часто, когда они, выполняя свою миссионерскую деятельность, пытаются подарить свои книжки прохожим. Я тогда прошу:

- Возьмите у них книжки. Помогите распространителям. Если они не раздадут книжки, их начальники отругают.

- Нет у нас никакого начальства, – заспорит одна. Другая подруга дёрнет её за рукав:

- Ты с ним не спорь. Он Библию наизусть знает.

Я уже рассказывал, как дружили мои родственники кержаки по материнской линии и мирские по отцовской линии. Иногда только теоретические споры вели. Как персты при молитве складывать правильнее, или писать слово Иисус писать. С одной буквой "И" или с двумя. И только-то. Ха.

И опять я думаю. ... Человек в совокупности обладает лишь малой долей знания, которое может быть ему доступно. С каждым днём доля эта стремительно увеличивается. Бога мы должны искать на путях знания, а не только в области слепой веры. Наши проповедники зачастую не имеют элементарных знаний в области истории религии. А если знают, то не хотят, чтобы паства была просвещённой в этой области. Неграмотного дурить легче, чем грамотного. В последнее время религиозное образование старательно проталкивается в нашу школу. Догматы и молитвы. ... Зачем? Разве это необходимо для нового поколения? Для нравственного и духовного воспитания? Считаю, что для этого нужно ввести ввести в школьную программу историю религии, что поведёт питомцев по пути познания мира, а не в пустой  мир заблуждений, мистики и обмана.

Вера же должна быть сокровенным достоянием человека, пришедшем от традиции рода.

Что может быть незаменимого в жизни человека? Наверное, только мать, Родина и вера. Мать моя родная родила меня. Вера от отцов и дедов пришла. Родина моя, плохая ли, хорошая ли, победная ли, поверженная ли, растерзанная ли в прах. Наводнённая нерадивыми чиновниками, взяточниками, ворами. Погрязшая в непродуманных и непоследовательных реформах. Другой родины мне не дано от роду.

Придёт время, и сползёт эта ржавчина со светлого лика её. И процветёт она во всей своей красе на радость и гордость потомкам моим и вашим. Не может мой, такой красивый и талантливый народ, вечно быть в нищете и бесправии. И, да будет так! Аминь!

Неписанные народные законы

Я вернусь к истокам, в которых истина мира и согласия, милосердия и взаимопомощи. Ведь даже в растительном мире есть природное стремление к сохранению рода и вида. Не так ли у человека? Именно так. Всякое же отклонение от этого Закона есть уродство, противоречащее всему существу природы. От этого уродства, от этого заблуждения всё зло на Земле. И вас прошу: отвернитесь от этого уродства и заблуждения!

Есть у меня один знакомый. При любом разговоре он слово вставит:

- Евреи везде засели, всё захватили, – прямо слюной брызжит, и усы трясутся.

В душе я, конечно, смеюсь. Он ведь не знает ничуть даже ни истории, ни культуры. Какой трудный путь прошёл этот талантливый народ, предки которого были скотоводами. Сколько завоеваний и расселений претерпел из-за своего бунтарского непокорного духа. И в чужих краях и странах люди находили друг друга, помогали друг другу, сохраняли религию, которая стала основой для двух мировых религий – христианства и ислама.

А ведь он даже не знает, что Иисус евреем был. Помните, саркастическую фразу в фильме "Ширли-мырли"? – "Если папа еврей и мама еврейка, то ребёночек-то русский что ли?"

С такими людьми я не спорю. Они недалёки и упрямы. Я всегда говорю в таких случаях:

- При мне национальные вопросы попрошу не затрагивать. Не люблю я это.

И если я вам такое скажу, знайте: я не принимаю вас за серьёзного достойного оппонента или считаю человеком не весьма далёким. Уж простите вы меня. Но таков я есть. Не везде гладкий да пушистый.

Я расскажу как-нибудь, как во время службы в армии подружился с узбеками, грузинами, таджиками, армянами, чеченцами, украинцами, татарами и даже с якутом одним. Часто приглашали меня сфотографироваться вместе:

- Гена, ты наш друг, – говорили.

И что я могу сказать кроме – "Слава Богу!" И ещё, кстати, думаю, что я не только на словах такой интернационалист, но и на деле. Раз они это заметили и считали все своим другом.

Где вы теперь, друзья мои? Узбек Ахмат Турдыев, татарин Алик Низамов, грузин Ираклий Элиашвилли, украинец Витя Пилипенко. Других – тьма тем. Куда закинула вас судьбина? Не в чужую ли сторону горе мыкать вы поехали после развала нашей общей Родины?

Не услышите вы меня, наверное. А я ведь скучаю по вас. Часто вспоминаю.

Я с моими друзьями узбеками. Мой лучший друг Ахмат Турдыев внизу слева

Вначале было Слово. Но это было вначале. Слово это было Бог и от Бога Изначального, общего Бога иудеев, христиан и мусульман, Создателя Неба и Земли. Потом было другое Слово, начертанное на Скрижалях и переданное нам через Моисея. И в нём, в частности, записано: Не убий, не укради и возлюби ближнего своего, яко самого себя.

К вам обращаюсь, молящиеся, крестящиеся, воздевающие длани свои к Небу. Исполнили вы это? Нет, не исполнили вы главного, а милости просите. Как можно просить Бога о милосердии, будучи немилосердным? Как просить честного суда, будучи бесчестным.

Ведь Учитель сказал, что, не исполнивший Слово Божие уподобится дурному человеку, потому что строит он дом свой на песке. И подуют ветры, и потекут реки к дому тому, и, говоря древнеславянским слогом, "будет ему разорение велие зело", т.е. полное разрушение.

Глупыми мы стали в сознании своей значимости и весомости на земле. Или ещё почему. Не знаю я. Но простое и понятное Слово никто не спешит исполнить. Только каждый торопится исказить это Слово, пространно объяснять его, исходя из своих эгоистических интересов и побуждений.

Люди! Какой бы расы, нации и национальности ни были вы. Французы, итальянцы, немцы, якуты, телеуты, испанцы, индейцы, индийцы, арабы, евреи, китайцы, японцы, русские, украинцы, австралийцы или американцы многонациональные, гордящиеся своим единством и демократичностью, другие ли в великом многоязычном множестве проживающие на планете народы! В разные веры мы с вами разведены в процессе истории. Каждый любит свою Родину, как умеет. Как может, хранит её и бережёт. И Бог на суде своём не разделит нас по расам и национальностям, разделит только по деяниям нашим.

Человек рождается и умирает в одиночестве, а по жизни идёт он рука об руку с другими людьми, спутниками во времени. В этом сообществе от первого до последнего своего дыхания он – брат своему спутнику, любой нации человеку. По общности происхождения. По общности красной нашей крови. По Богу, который у нас один, как бы мы с вами о нём ни думали и каким бы образом ему ни поклонялись в своих разностях или заблуждениях. Надо нам вместе, дружно не только свою родину любить и беречь, но и общую нашу Родину, нашу красавицу, планету Земля. Общий наш дом. Не сможем сделать этого, и сгорим все в геенне огненной. Неужели мыслите, что можем мы Землю погубить, а свою родину сохранить? Так не может быть. Защитите друг друга, уважайте друг друга, исторгните злобу из сердца, ибо Земля – наш общий дом. И сказано: не устоит дом разделившийся сам в себе. В этом весь Закон и все Пророки! Аминь.

***

Мой народ в исконной своей традиции всегда был милосерден, добр и гостеприимен. Таким я увидел его в ту секунду, когда белый свет увидел.

Как сейчас помню. Был в нашем селе старичок. Маленький, щуплый. Весь седой, как я теперь. Плохо стриженая борода торчала на бледном лице, как мыльная пена. Тыр-пыр. Так звали его люди, потому что он был глухонемой. Совсем не разговаривал, а только мычать умел и нечленораздельные звуки бормотал. Потому и дали прозвище – Тыр-пыр.

Иногда ещё называли другим прозвищем – Татарин. Хотя, был ли он татарин, алтаец ли был, а, может быть, и русский, того точно никто не знал. Да и мало кого интересовала его национальность. Жил он в маленькой избушке за дресвянским магазином, что в сторону лесхоза. Был нищим, через промежуток в два-три дня ходил по улицам с холщовым мешком через плечо (торбочкой) и побирался. Шёл в хорошую погоду и в непогоду. Сквозь дождь и грязь.

Шёл медленно, тяжело, постукивал костылём по воротам. А кто-то из деревенских жителей, завидев его издалёка, сам выходил навстречу и кусочек хлеба или другой имеющейся еды выносил. Как искупление грехов своих, нищему подайте!

Когда я был совсем маленьким, меня пугали:

- Вон Татарин идёт. Сейчас тебя в мешок положит и унесёт.

И я его сильно боялся. Как только появлялся Тыр-пыр на улице, сразу под кровать прятался и отсиживался там, пока он мимо не пройдёт мимо нашего двора.

Однажды мама, выглянув в окно, сказала:

- Тыр-пыр идёт. Геночка-сыночек, вынеси ему кусочек хлебца!

И, отрезав ломоть от буханки, мне подала.

Не посмев ослушаться матери, я взял кусок и вышел на поляну.

Всего меня дрожью пронизывало от страха. Но я подошёл и отдал старику хлеб. А он вдруг заулыбался широко, тепло, ласково и погладил меня по голове. У-у-х-х. Что я подумал тогда, не помню. Только стал для меня старик, которого я раньше смертельно боялся, близким и родным человеком.

Со временем понял, что это был момент воспитания от моей незабвенной родительницы. Без умысла или с умыслом. Этого не знаю досель. Не спросил у неё. А надо было.

С того дня зорко следил, когда появится мой старик Тыр-пыр. Завидев его, просил у мамы хлеба и выскакивал навстречу. И он всегда принимал кусок с благодарной улыбкой, одобрительно мычал и гладил меня по голове заскорузлой ладонью.

Однажды, когда никого не было дома, я увидел Тыр-пыра, входящего на нашу улицу. Пометавшись по избе и не найдя хлеба, забежал в огород.

На глаза мне попалась дынька, нарочно прикрытая листочками. Первая дынька на грядке в это лето. Её всегда берегли и скрывали от посторонних глаз, чтобы однажды сорвать и отведать первый урожай вместе, и по-семейному порадоваться. Долго не раздумывая, сорвал я ту дыньку и понёс Тыр-пыру. Он опять радовался и благодарил непонятными междометиями.

Пришла мама домой, сразу заметила пропажу. Спрашивает:

- Это кто у нас дыню сорвал? Она листочками прикрытая была.

Я  душой кривить не стал.

- Мама, я дыню Татарину отдал.

Мама вздохнула и сказала:

- Ну, и ладно. Отдал, так отдал. И, слава Богу.

И слова порицания не услышал от мамы. Хотя знал, что напакостил я. Век того не забуду. Урок человечности.

Деревня русская сибирская после войны бедно жила. Едва на грани голодной смерти перебивались почти все. И счастье было большое, у кого корова была. Вырастили мы тогда тёлку, назвали её Мартой. Она молоко стала давать. Мама подоит Марту, принесёт дымящееся запашистое молоко, процедит его. Потом нальёт кринку:

- Геночка сынок, отнеси молоко немцам – они бедно живут.

Несу молоко через дорогу соседям, немцам. Тем, кого бабушка Марья немцами проклятыми называла. Они, хоть и немцы, и по-нашему почти не говорят, только звонко ругаются иногда между собой мать с дочерью, сосланные с Поволжья. Но живут они бедно … От бедности злость, потому и ругаются.

Из того раннего детства запомнилась мне лошадь наша Серуха (серая) да корова Марта. Так полюбил я Марту, это смирное и ласковое животное. Подойду к ней, шею ей глажу (шалью называли нижнюю часть шеи). Глажу её раскидистую шаль, а она голову вытянет, подставляется нарочно под тёплую и нежную детскую руку. Хочет, чтобы гладили ещё. Большими умными человеческими глазами смотрит на меня.

Мама пойдёт доить её, вымя моет, ласково приговаривает:

- Матушка наша, голубушка, кормилица.

Разные другие хорошие и добрые слова говорит ей. Похоже, как мне. Как с человеком разговаривает.

Другой раз подоит мама Марту, нальёт кринку молока:

- Геночка сыночек, отнеси молочка Некрасовым. Они бедно живут.

Я стремглав лечу вдоль по улице. Маньку да Вовку Некрасовых молоком угостить надо. Они шибко бедно живут.

Хоть и по родству они мне приходятся тёткой и дядькой, но по возрасту – Манька мне ровесница, а Вовка года на два постарше нас. Заикастым мы его дразнили. Они – дети брата моей бабушки Марьи, Павла, который с фронта не вернулся, оставив троих детей сиротами. Тоже "убили его немцы проклятые". Старшего сына Дениса в то время в армию забрали. Я его плохо помню.

Жили они через пять дворов от нас, выше по течению нашей речки Каменки в саманной избёнке, с глинобитным полом. Тётя Поля в колхозе с утра до ночи за трудодни работала и не в силах была свою корову держать. Кормились, чем Бог послал.

Бывало, приду к ним. Тётя Поля чугунок с картошкой в русскую печь ставит. Нечищеная картошка, с кожурой – в мундире. Ждут все с нетерпением.

- Ма-ам, картошка не сварилась? – канючит Манька.

- Да не сварилась, подождите вы, – прикрикнет мать.

Через некоторое время Вовка не вытерпит:

- Ты … п-п-посмотри, мам. Теперь на-на-верно, уже сварилась.

Тётя Поля промолчит. Сидим молча. Ждём. Заглядываем в печь, где булькает, выплёскивая пену, вода в чугуне.

Наконец тётя Поля берёт ухват. Цепляет чугунок, вынимает его из печи, сливает воду и … О-о-о! Вываливает парящую кучу картофелин посреди чисто скоблённого стола.

Манька и Вовка, а вслед за ними и я. За стол. Хватаем горячие картофелины, обжигаясь, перекидывая из руки в руку, скорее чистим и в рот. Объеденье! Вкуснее и слаще в жизни ничего не едал.

Много лет я думаю. Ведь я-то не был голодным, как они. У нас корова была. Молочко с хлебушком. Какое чувство сводило меня с ними в этом порыве – покушать горячей картошки в мундире? Меня, мальчишку из богатой по деревенским меркам семьи? С этими, абсолютно нищими и вечно голодными? Ничего не придумаю. Может, капля общей крови? Не знаю.

Уехали они через несколько лет в Новосибирск. Сначала Володя уехал. На завод устроился. Потом Мария за ним последовала. Говорят, в торговле стала работать. На вокзале в буфете продавщицей была. Хорошо зажили. А потом тётю Полю забрали к себе.

Тётя Поля там поправилась, приоделась. Рассказывают: когда приехала в гости в село Алтайское, не узнали в ней ту бабу-колхозницу, битую до полусмерти нуждой и голодом, в клетчатой юбке из грубой ткани. Единственная юбка была у неё когда-то. На все случаи жизни и на всю оставшуюся жизнь.

Теперь, говорят, на ней пальто из дорогой ткани. Да ещё с меховым воротником. Дал ей Бог хоть на старости лет отдохнуть от ярма крестьянского.

Конечно, нет её уже на свете. Великой труженицы и мученицы, солдатской вдовы, поднявшей на ноги троих детей. Царствие ей Небесное! И Вечный покой! Где они теперь – Денис, Владимир, Марья? Так хочется увидеть вас и вместе вспомнить наше детство – бедное, но всё равно – счастливое.

***

Странников бродячих и проходящих через село запросто пускали переночевать наши деревенские люди. Помню, пустила мать на ночёвку возвращающегося из ссылки в Казахстане мужчину, всей своей статью похожего на Солженицына. Всё думаю, может, это он и был. До глубокой ночи рассказывал о своих мытарствах. А утром чуть свет пошёл дальше, в Рассею.

Тетя Маруся, супруга дяди Миши, потом сказала, помню, моей маме:

- Маруся, мы говорим – горе. Вот человек горя-то хлебанул. Полную чашку.

Помню ещё, как бабушка Марья приняла в дом безродную странницу Степаниду, девяностолетнюю старуху, которая любила рассказывать про чудеса разные. Про страны заморские. Точь в точь, как та Марфуша из драмы "Гроза" Островского. И прожила она довольно долго в доме у бабушки. Бабушка наша кормила и поила её немощную. Счёт не вела расходам.

Теперь только понял, почему я тоже принимал и кормил, и одевал всех безродных и нуждающихся. Сколько выпускников училища, не знавших, куда приютиться после отчисления, начали свой жизненный путь от моего порога. И опять скажу: слава Богу. Дал Господь терпения и силы.

Так и в национальном, и в религиозном отношении не видел я вражды у моих родичей. Ни к немцам, ни к украинцам, ни к каким-либо другим народам. В шутку могли кого-нибудь или друг друга.

- Нерусь ты.

Или скажут кому-то из своих:

- Ты татарин что ли? Совсем ничё не понимашь.

Только и того.

Лучшим, навсегда любимым другом моим с первого класса стал немец Костя Беккер. Говорят, уехал куда-то из нашего села. Наверное, в Германию. Мы так чудесно с ним в характерах сошлись! Спокойный и мягкий в словах и поступках, вдумчивый. Таких людей я больше не встречал в жизни. Хорошие у меня были друзья и в те годы (Коля Пономарёв, Володя Макарьев, Коля Арбузов), но таких, как Костя, уже никогда не было. Дай Бог ему счастья и доброго здоровья, где бы он ни был теперь! Через 60 лет помню его и люблю.

Конечно, он никогда не был и не будет фашистом. Не будет в меня стрелять. И я в него не буду, хоть убейте меня или клятвой свяжите.

Роман Чиж, вот тебе и ответ на твой вопрос, который ты задал мне когда-то на уроке в 10 классе. Мол, военнообязанный вы, и если прикажут, будете ли вы стрелять? Я тогда ответил для всего класса: "Не знаю. Я всё время об этом думаю". А теперь скажу: не всегда, иногда точно не буду.

А ещё через несколько лет ты мне сказал:

- Когда вы так ответили на мой вопрос, я вас ещё больше зауважал. Вы правду сказали, юлить не стали, как другой бы сделал: то, да сё ...

Так и ответил я тебе. Я чему учил вас? Чтобы вы были честными и справедливыми. Чтобы литературу нашу любили. Как же сам начал бы врать да юлить?

Помните вы, все мои выпускники, как я начинал очередную новую тему?

- А сегодня мы с вами начинаем изучать творчество моего любимого писателя.

Не замечал, что каждую тему начинал аналогично. Однажды кто-то заметил:

- Геннадий Петрович, вы каждую тему так начинаете. У вас писатели все любимые? – спросили.

Сообразили, чем меня подколоть. ... Посмеялись мы тогда весело. И в заключение всё-таки ответил:

- Конечно. Все писатели-классики – мои любимые. А как же рассказывать о них, не любя их?

А в другой раз спросили меня на мои слова про любимый выпуск:

- Геннадий Петрович, у вас все выпуски любимчики?

Тоже посмеялись мы вместе. Ну а как же? Все вы мои любимчики. И я рад, что вы такие были. И я был такой. Любил вас, и продолжаю любить. И буду любить до конца моей жизни. Такова судьба. Что же мне стыдиться того, или гордиться тем? Буду гордиться ...

На днях Галя Кривошапкина (Сухарева) написала мне: "Вы для нас были как родитель. И до сих пор остаётесь".

Что могу на всё это сказать. Как всегда: И, Слава Богу.

***

За нашими огородами жил в маленькой избёнке дядя Лёша Михалёв. Он был весь изуродован на войне. Лицо в шрамах, руки колесом, как коряги в лесу. Говорил с трудом, захлёбываясь в заиканиях.

Бывало, придёт, сядет на голбчик. Это скамеечка возле печи. Начнёт говорить, хочет что-то рассказать про войну. Что-то про окопы бормочет, про бомбы. Я ничего не могу разобрать. Мама делает вид, что понимает – нельзя обидеть человека невниманием или пренебрежением.

В печи картошка шкварчит, жарится. Дядя Лёша принюхивается, вдыхает сладкий сытный дух. И опять говорит, говорит.

Мама, послушав его нечленораздельную речь, предложит:

- Алексей, картошку будешь есть?

- Да можно, – закивает дядя Лёша, как будто большую милость делает, садясь за стол.

И ест, молча, пока не опустошит всю сковороду. Потом утрётся тряпкой, встанет, поклонится, поблагодарит и уйдёт. Как будто за тем и приходил.

После его ухода мама убирает сковороду со стола и приговаривает, смеясь:

- Целу сковороду умял, бедный. Голодный. ... Жалко мне его. ... Господи. Как бедно люди живут.

Приходил дядя Лёша, как по расписанию. И всегда повторялось то, что я сейчас рассказал.

Потом пришла к Лёше в дом колхозница Тоня, женщина солидная, хозяйственная, работящая. Отмыла его, избу выскоблила. Потом новую избу построили. А потом дочь родили и вырастили. Она хорошее образование получила. В город уехала. Дядя Лёша помер. А Тоню доченька к себе забрала. Говорят, жива бабушка Тоня до сих пор.

***

И вот опять на злобу дня. Юля Тимошенко в телефонном разговоре со своим соратником заявила, что всех «кацапов», то есть русских, живущих на Украине, надо атомной бомбой расстрелять, а чтобы "от России не осталось даже выжженного поля".

Сидел, смотрел в её кошачьи "очи" и думал: "До какого мерзкого остервенения может дойти человек, вставший на страже своих неправедно нажитых миллионов? До какой звериной ненависти к родственному народу и к роду человеческому довести себя можно по накатанной врагами дороге?!"

И вот Юлечка-кошечка ласковая говорит ещё, что в Гаагский Международный трибунал обращаться будет, чтобы весь мир поднять против России. Думаю:

- Во-о-от он где, дьявол-то сидит. В этом самом трибунале европейско-американском. Не только на голенищах архиерейских сапог ...

И у нас ведь таких тоже развелось немало. ... Вагон и маленькая тележка. Они наворованное богатство тоже просто так не отдадут. Хищниками ярыми кинутся, и будут на свой собственный народ американскую атомную бомбу просить. Чёрта, дьявола, всякую нечистую силу просить о помощи будут. ... Предательство своей родной страны для них – раз плюнуть и растереть. Своя рубашка ближе к телу.

У них тоже "совесть не масло, на хлеб не намажешь".

К чему мы приплыли, дорогие мои соотечественники?

А вот ещё солидные дяди на площадях в Украине, под бендеровскими знамёнами подпрыгивают на площади бесовскими скачками, выкрикивая речитатив:

- Хто не счаче – то москаль! Кто не скаче – то москаль!

Вот уже речитатив разучили школьники. Организовали ребятишек услужливые фашистские лакеи. Не просто так, конечно, за немалую мзду рады стараться. Прыгают толпой в школьном дворе дети:

- Хто не скаче – то москаль! Хто не скаче – то москаль!

Бесовство! Инфекция! Фашистская зараза. Уже среди детей!

Для детей это игра. Чур меня! Чур меня!

Не понимают они, что игра эта смертельная. И умирать придётся в случае конфликта не понарошку. Умирать будут не учителя ваши, а вы сами. Или взаправду жизни свои положат в жертву своим олигархам.

А когда оглянутся, как немцы в своё время оглянулись, поздно будет. Каждый наступает на те грабли, на которые сосед уже наступил. И каждый продолжает учится на своих ошибках, вместо того, чтобы поучиться на чужих.

О, вы, скачущие и потешающие беса! Куда скачете вы? Что разделить хотите с братьями? Что отнять хотите, сказав "это моё, и это моё"? Ломы, кирки, лопаты, кувалды? Какой дорогой инструмент усмотрели вы в руках братьев, что вам недоступен?

Фабрики, заводы, нефтепроводы и газопроводы? Их давно похитили умелые хищные дельцы. Ваши и наши. Теперь между собой грызутся и отнимают куски друг у друга, а нас пускают друг на друга, как цепных псов своих, отравив приманкой нашу волю и мозг. И вы скачете, как бешеные.

Не понимаете, что, отняв спорный кусок у хищных своих собратьев, улетят они в заморские края с миллиардами. И оставят нас со своими лопатами да кирками в недоумении, что и куском малым нас за службу верную не наградили. Они вместе, потому что ворон ворону глаз не выклюнет. А нас с тобой разделили, брат мой. И скачешь ты в безумии. И я тебя жалею в нездоровье твоём! И плачу о погибающем брате ...

Прав был мой любимый Лев Николаевич. Но нет пророка в отечестве нашем.

Вот что творит безжалостный хищный капитал.

Люди, слепые вы что ли? Остановитесь! Осмотритесь! Оглянитесь! Кого вы слушаете? Надувают они вас!

Но, увы! Не слышите вы меня. Слаб голос мой. И от правоты своей и бессилия своего плачу горькой слезой.

Каким добрым человеческим словом могу до сердца вашего дойти? Словом нашего общего писателя Гоголя? Не вскрикнул ли его Тарас Бульба в страшном огне "Нет такой силы, которая бы одолела русскую силу!"

Русскую силу, повторю вам. Не кацапскую, не хохлятскую, а русскую. Потому что все мы – Русь. Изначально Русь. И так быть должно всегда.

Или печальной песней Кобзаря нашего горемычного Тараса Григоровича Шевченко смогу разбудить спящий и обманутый ум?

По закону апостола

Ви любите брата!

Суесловии, лицемiри

Господом прклятi.

Господом прокляты суесловы и лицемеры, призывающие вас на брата руку поднять.

Вот и пошёл брат на брата. Но всё творится по слову Его.

***

Даже не знаю, как выжить морально в этом мире ненависти, предательства, животных страстей. А жить надо. И выжить. И победить.

Добрым словом победить, никак уже не получится. Опять звучит торжественно в ушах:

Вставай страна огромная!

Вставай на смертный бой

С фашистской силой тёмною,

С проклятою ордой!

Пусть ярость благородная

Вскипает, как волна.

Идёт война народная,

Священная война.

Вставай! Потому почему говорил Христос страдательный: "Не мир пришёл вам принести. Не мир, но меч".

Время разбрасывать камни и собирать камни. А потом опять разбрасывать, и снова собирать. И так вечно творится среди людей. И не вижу тому конца. И не мыслю никакого исхода.

Однако. ... Кто что посеет, то и пожнёт. А другого ростка не взрастёт из семени посеянного.

Помните, как говорил Он ученикам своим:

"По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые. Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь". (Мтф. 7. 16-19).

Так посеем же семя доброе! Плотно и густо посеем! Чтобы нива стеной несокрушимой стояла. Брат к брату, семья к семье, род к роду, народ к народу!

Любой расы и национальности. Любого племени.

Несокрушимой стеной встанем. И ничто не сокрушит наш дом! Ни ветры, ни бурные потоки, ни злая воля фашизма.

Потому что – мы вместе!

И мы с вами, русские люди. Пожнём то, что посеем. Доброе семя посеем, добрые всходы получим. Злое семя посеем, злом взойдёт и огорчит нас. А пересеять поле наше – уже времени нет.

Время быстротечно и неумолимо. И придут на смену нам другие племена и народы, чтобы своими семенами наши поля засевать и урожай снимать ...

Улыбайтесь друг другу навстречу. Улыбайтесь не дорогой долларовой американской улыбкой, а простой, человеческой. Улыбайтесь душой навстречу друг другу. И вы почувствуете, что вы не одни. Поймёте сразу же, что человек человеку – друг, товарищ и брат. И на сердце будет легко и приятно. Потому что мы –  хорошие, добрые люди. И мы вместе. Аминь.

Геннадий Казанин

21 марта 2014

Следующий очерк

Другие очерки из цикла "Дар памяти"