А. Цыряпкин о топонимике и истории Южного Кузбасса

Шушталеп, Кандалеп, Тайлеп, Аларда, Сарбала и т. д.: Анатолий Цыряпкин и другие

Почему Кондому назвали Кондомой?

МАЛИНОВКА ... название-то какое: душистое, ласковое, малиновое. И в самом деле, летней порой здесь угощают отборной вкусной ягодой бордового цвета. Зимой же к чаю предложат из той же ягоды превосходное варенье.

А самого кустарника вокруг столько, что и свое селение первопроходцы так и назвали – Малиновка.

Итак, с названием "Малиновка" всё ясно. Но вокруг этого посёлка, кстати, одного из самых крупных в Кемеровской области, столько селений, рек и других географических объектов с прямо-таки экзотическими названиями, что возникает невольно вопрос: откуда они произошли?

Нелегко ответить на него. Для начала скажем, что система географических названий на любой территории складывается многими веками; даже тысячелетиями, то есть практически с того момента, как человек приобрёл дар речи. Занимается изучением этого явления такая непростая наука, как топонимика. Соответственно её исследователей именуют топонимистами.

Непросто им приходится, когда они изучают топонимику южного Кузбасса, особенно района Осинников – Малиновки. С незапамятных времён одни народы сменяли другие, и каждый из них оставлял свой след в географических названиях. Скажем, для русских названия Малиновка, Рябиновка или Николаевка легко объяснить. Но что значат Кузедеево, Сарбала, Сары-Чумыш или Аларда?

Автору пришлось проштудировать немало первоисточников, побеседовать со знающими людьми, прежде чем засесть за эту публикацию. Например, изучал топонимические словари Кузбасса «От Абы до Яи» А. А. Мытарева, "Тайны имён земли Кузнецкой" В. М. Шабалина, ряд работ Иды Воробьёвой. Увы, в их трудах зачастую нет единого мнения, иногда даются взаимоисключающие друг друга толкования. Остаётся только догадываться, какое из них ближе к истине.

А лично для меня топонимика началась с того, что я в прошлые годы как-то заинтересовался, почему Кондому назвали Кондомой? Мой добрый знакомый, горношорский поэт и, кстати говоря, выпускник географического факультета Томского университета, С. С. Торбоков так объяснил происхождение названия этой реки.

- У его истоков стоит шорский глагол "конды" – ночевал, ночевать, – рассказывал Степан Семенович. – А возникло название так. Во время похода наши богатыри как-то остановились на ночлег на берегу реки – вот и дали название "конды".

- А куда они ездили, за бурундуками? – помнится, полюбопытствовал я.

Степан Семёнович понял юмор и миролюбиво ответил:

- Ну-ну, шорские богатыри не только этими пушными зверушками занимались.

Годы и годы прошли после той беседы, не стало С. С. Торбокова, впервые приобщившего меня к топонимике, но интерес к ней остался. Вывод напрашивается один: хотя сегодня большинство населения наших мест составляют русские, подавляющее число названий географическим объектам дали древние народы, которые когда-то населяли или продолжают населять южный Кузбасс, например, шорцы. Впрочем, это характерно и для всей Кемеровской области. Кроме шорцев, свой отпечаток на появление названий наложили телеуты, киргизы, кеты и т. д.

Содержание и смысл значительной части топонимов южного Кузбасса для современного человека зачастую представляется загадкой. Например, кто из нас может с уверенностью объяснить, почему Сарбалу нарекли Сарбалой? Топонимисты так говорят по этому поводу. Название поселка образовано от двух слов: "сарыг" – жёлтый и "пала" – ребёнок. Получается – жёлтый ребенок. Непонятно, почему он пожелтел. Здесь нельзя не отметить, что "сарыг (сары)" – известный общетюркский термин. От него, в частности, и название посёлка, что на границе Кемеровской области и Алтайского края, – Сары-Чумыш и одноимённой речки.

Многие названия произошли от кустарников, растений и т. д. О Малиновке уже говорилось. А вот рядом с ней небольшое селение – Аларда. От неё и шахта "Аларда", что в Малиновке.

Итак, Аларда ... Сколько первоисточников, столько и толкований по поводу происхождения названия. Одни утверждают, что оно от фамилии первопроходца, другие ищут истоки в шорском языке. Так, якобы, аборигены именуют всякий мелкий кустарник. У топонимического словаря "Тайны имен земли Кузнецкой" свое мнение: "Алларда" образовано от тюркских Ала – "пёстрый" и Орда – "стойбище". Таким образом, Алларда – "пестрое стойбище".

Точно так же с двумя "л" пишется Алларда и в словаре "От Абы до Яи", правда, без ссылок на происхождение названия.

Остается только добавить: "алларда" или "аларда", имеет к растительному миру сомнительное отношение. А вот что касается "колбы", или "черемши", то она дала своё имя целому ряду географических объектов – сёл, речек. И на карте Кузбасса – одно из популярных. Например, в окрестностях Малиновки – крохотное селеньице Колбинушка, на севере области – в Юргинском районе, – Колбиха, в Тисульском – ещё с середины прошлого века живёт и процветает посёлок Колба, расположенный на одноимённой речке. Вот так русские поселенцы отдают должное вкусовым и противоцинготным свойствам этому, на первый взгляд, непритязательному растению, многократно закрепив его на карте области.

Точно так же флора, или совокупность растений какого-либо района, дала название самому крупному на юге области городу – Осинникам. Они берут своё имя от шорского улуса Тах-тал-аал. При переводе с шорского "тах­тал" означает осинник, и "ал" – селение. Русские перевели на свой лад – получилось – Осиновка. В 1938 году посёлок был преобразован в город Осинники.

Неподалёку от Осинников, за Калтаном, обилие рябины дало основание местным жителям назвать своё село Рябиновкой.

Несколько местных топонимов произошло от русских имён или от фамилий аборигенов. Например, Николаевка, что рядом с Рябиновкой. Она основана в самом начале нынешнего века в день святого Николая, 9 августа, или 27 июля по старому стилю, крестьянами-переселенцами.

К этому нелишне добавить, что топонимов, производных от имени "Николай", на карте области множество.

Шорский кузнец Кузедей стоит у истоков названия большого селения Кузедеево, в прошлом районного центра, ныне – центра поселкового Совета. Есть данные, что прежде кузница Кузедея была в Кузнецке, потом в Осиновке, или Тах-тал-аале. Затем он перебрался в район нынешнего Кузедеево. Кстати, Кузедеевы – среди шорцев, как утверждают некоторые источники, одна из распространённых фамилий.

Отдельно хочется рассказать о том, в каких условиях осваивался юг Кузбасса. Большей частью, так сказать, огнём и мечом. Как свидетельствуют исторические данные, ещё в XII-XVI веках частые набеги на шорцев совершали киргизы и джунгары. Когда в XVI веке к освоению бассейнов рек Томь и Кондома приступили русские, им тоже приходилось то и дело браться за оружие. Это должным образом отразилось на топонимике наших мест. Вот лишь отдельные из наименований: Кандалеп – кровавый бой, Тайлеп – ночной бой и т. д.

Впрочем, наш край осваивался не только воинами, но и мирными тружениками. Это также отразилось на карте Горной Шории. Так, неподалёку от Малиновки протекает речка Мигаш. Был и посёлок с таким названием. А мигаши – это всего-навсего берёзовые ковши, в которые шорцы собирали кедровые орехи. Отсюда и географические названия.

В заключение хочется вернуться к заголовку "Почему Кондому назвали Кондомой?" У С. С. Торбокова на этот счёт было свое объяснение. Трудно спорить со Степаном Семёновичем, ведь он был не только аборигеном, поэтом, но и географом, знатоком здешних мест. Тем не менее, в словаре "Тайны имён земли Кузнецкой" есть и другое толкование слова "Кондома": Исследователи-топонимисты при изучении названия реки обратили внимание на тот факт, что задолго до прихода в бассейн Кондомы представителей тюркских племён здесь обитали южно-самодийские роды. Они-то и дали имя этой реке. По-южносамодийски она называлась Кундома (Кундоба), где Кундо – "длинная", а "ма" (ба) – "река". Тогда Кондома – длинная река. Однако имеется ещё одно толкование.

Как знать, не появятся ли у какого-нибудь топонимиста и третье, четвёртое толкования? Так что вопрос, вынесенный в заголовок публикации, остаётся открытым.

А. Цыряпкин, "Время и жизнь", 5 марта 1998

Этот невезучий Шушталеп

Шушталеп ... На первый взгляд, этот посёлок, что уютно раскинулся на полпути между Осинниками и Калтаном, на берегу пленительной горно­шорской реки Кондомы, не лучше и не хуже других селений, коих немало на юге Кузбасса. Посёлок как посёлок, но, похоже, какой-то невезучий. Хотя бы в том смысле, что о нём почему-то забывают все, кто хоть как-то касается истории нашего края. Так, Шушталеп не надо даже искать в подробном географическом справочнике Кузбасса "От Абы до Яи". В нём есть данные о крохотной Шуштепке, даже об уже не существующем Шушталепском каменном карьере, но о Шушталепе – ни слова. Словно нет и не было его вовсе.

О посёлке … забыли

В топонимическом словаре Владимира Михайловича Шабалина "Тайны имён земли Кузнецкой" объясняется происхождение названий свыше трёх тысяч населённых пунктов, речек, рек, гор и т. д. Кемеровской области, однако о Шушталепе и в нём не упоминается.

Ещё пример. В начале девяностых годов минувшего столетия в нашей области в ходу была идея о новом административно-территориальном делении. Предполагалось создать уезды, волости. И вот в осинниковской городской газете "Время и жизнь" (№ 125 от 26 октября 1994 года) публикуется статья бывшего заместителя главы администрации г. Осинники В. И. Щурова "Район или уезд?". В ней автор старательно расписал, куда отнести все, даже самые маленькие селеньица Южного Кузбасса вроде Колбинушки или Подкорчияка. Но вот о "невезучем" посёлке снова ни единого слова.

- Виталий Иванович, куда же ты Шушталеп задевал? – спрашиваю его при встрече.

- Как куда? На месте стоит ...

- Но в твоей публикации о нём ни звука.

- Фу-ты! Забыл ...

В других же изданиях, если и вспомнят о Шушталепе, то обязательно исказят название. Вот один из примеров. В основательном фолианте "История Кузнецкого металлургического комбината имени В. И. Ленина" дважды упоминается о Туштулепской площадке, на которой предполагалось построить новый металлургический завод. Но ведь площадка-то была Шушталепской. Впрочем, исконное название селения было Шуштулеп. Насчитывалось в нём тогда, на стыке 18 и 19 веков, едва ли больше полутора десятка дворов.

С чего всё начиналось

Но ещё больше не везёт Шушталепу в другом. Его несколько раз обходили большие стройки. И всё из-за воды, которой оказывалось то слишком мало, то слишком ... много. И так – с самого начала истории посёлка. Интересный материал об этом собрала преподаватель средней школы посёлка А. М. Баринова. С ним меня познакомили в Осинниковском краеведческом музее. Так вот, как сообщает она, прежде шушталепцы стали селиться на левом берегу речки Ближняя при её впадении в Кондому. Однако в одну весну вода поднялась так высоко, что унесло несколько избушек. Тогда пострадавшие (это было в 1800-1806 гг.) поселились на правый берег; туда, где сегодня находятся улицы Береговая, Почтовая и другие.

Долгое время посёлок был чисто шорским. И самыми распространёнными фамилиями его жителей были Камзычаковы, Тайбичаковы, Камзараковы, Моногашевы. Все они жили главным образом охотой.

Начиная с 1900 года, в посёлок приезжают русские. Местные жители принимали не всякого. Предпочтение отдавали тем, кто знал ремёсла, и кто щедрее одаривал ... водкой.

И вновь – невезение

... Новая история могла начаться у Шушталепа с деятельности акционерного общества Кузнецкие каменноугольные копи (Копикуза). Планировалось возвести металлургический завод, площадку для которого прославленный русский доменщик М. К. Курако выбрал возле Шушталепа. Но обстоятельства не позволили этим замыслам воплотиться. Вернуться к ним довелось только в 20-е годы.

От проекта Курако, который хотел построить завод в районе Шушталепа, отказались, так как было решено создать металлургический гигант с множеством доменных и мартеновских печей. И, конечно, с соответствующим городом. Но для всего этого потребовалось бы много воды, которую Кондома не смогла бы обеспечить.

Шушталепу в очередной раз не повезло. Ту же ЮК ГРЭС прежде намечалось построить в Шушталепе или на одной из площадок возле него. Но проектировщики выяснили, что во время весенних половодий все они заливаются и, значит, ни о каком строительстве не может быть и речи. Вот так электростанцию заложили и построили в Калтане, который довольно скоро превратился в город, кстати, один из красивейших в Кузбассе.

Сегодня, прогуливаясь по его уютным улицам, по прямому, как стрела, проспекту Мира, невольно думаешь: а ведь всё это проектировалось для Шушталепа.

Но перемены, что происходили в Кузбассе, не обошли стороной и посёлок. Например, в 1931 году через Шушталеп прошла железная дорога Сталинск (Новокузнецк) – Таштагол, и он стал как бы одним из действующих цехов того же Кузнецкстроя или угледобывающих трестов южного Кузбасса. В 1930 году здесь открыли гавань по сплаву леса, затем построили лесопильный завод. Забегая вперёд, скажу, Что он успешно действовал вплоть до 1953 года. Ежегодно для переработки сюда поступало до 1 млн. 200 тысяч кубометров леса, который затем направлялся на нужды промышленных предприятий, особенно шахт.

Лесозавод стал тем центром, вокруг которого рос Шушталеп. Возле него задымила пекарня, разместились магазин, столовая, промтоварная база. Шушталеп, кроме того, обзавелся своей промартелью с целым рядом цехов – гончарным, пивоваренным и пимокатным.

Почитая красоту

А как много делалось для культурного роста жителей посёлка! Особенно для борьбы с неграмотностью. Первая школа – № 24 появилась в посёлке ещё в двадцатые годы. Её тогда организовали в доме председателя сельсовета Аверина. Учились только вечером, занятия со школьниками, которых было пятнадцать, вёл человек с 3-классным образованием Иван Сидорович Тугушев.

Потом организовали школу по ликвидации неграмотности, сокращённо – ликбез. Под неё выделили отдельное помещение – амбар. Затем для школы купили дом, но вскоре и он не смог вместить всех желающих учиться, особенно после того, как здесь организовали гавань по лесосплаву и товарищество по совместной обработке земли.

В канун войны школу перевели в новое двухэтажное здание, которое возвели буквально за считанные месяцы. В годы войны его хотели приспособить под госпиталь, но не смогли создать для раненых сколько-нибудь сносных условий.

Вот так и рос Шушталеп. Мало-помалу обустраивался; обзаводился культурно-бытовыми учреждениями. Появился собственный клуб, в котором нередко выступали известные артисты. При этом они зачастую признавали, что более внимательную публику редко где встретишь.

Ещё одна примечательная деталь. Стараниями завуча школы Василия Потаповича Васильева в посёлке появилась берёзовая аллея, а больше всего дивились шушталепцы и приезжие гости фруктовому саду. Стараниями Василия Потаповича и школьников прижились на неласковой сибирской земле яблони и завезённые откуда-то издалека диковинные цветы. Их высаживали в изобилии, но никто не смел к ним притронуться. Так в Шушталепе почитали чужой труд и красоту.

Славилась школа и своим драмкружком – детищем преподавателя литературы Валентины Алексеевны Пономарёвой. Самодеятельные актёры отваживались ставить даже большие спектакли и работали над ними с упоением.

Вместо заключения …

Что же представляет Шушталеп из себя сегодня? Посёлок как посёлок, к сожалению, без каких-либо промышленных предприятий, своего рода спальный район Осинников, Калтана, других соседних населённых пунктов. Но их дыхание чувствуется в Шушталепе практически во всём. Особенно Калтана с его ЮК ГРЭС. Например, ещё в 1981 году возле Шушталепа были забиты сваи под тепличный комбинат. Всего тогда под стеклом оказалось целых девять гектаров шушталепской земли. И с тех пор эти витаминные гектары дают для всего южного Кузбасса богатые урожаи овощей. Тепло для комбината даёт ЮК ГРЭС. Кроме того, на комбинате нашли работу многие из шушталепцев.

Через посёлок с Южно-Кузбасской ГРЭС в Осинники проходят мощные трубы теплотрассы, по которым в шахтёрский город подаётся горячая вода для отопления и других коммунальных нужд. Сам же Шушталеп сегодня продолжает жить главным образом за счёт дачников, постройки которых окружают его плотным кольцом со всех сторон. Вот так вступает Шушталеп в третий век своей истории ...

Анатолий Цыряпкин, внеш. корр., "Новый вектор", 8 января 2004

Не только пламенные комсомольцы

Русские и украинцы, белорусы и казахи, башкиры и мордва, и, конечно же, аборигены. Никто не может с достоверностью сказать, люди скольких национальностей и каких именно проживают в Осинниках. Даже сотрудники всезнающей статистики, составляя социальный паспорт города, в графе "Национальный состав в процентах к общему числу" один процент отвели безликому, слову "прочие".

Не вдруг и не сразу случилось это вавилонское столпотворение, многие события стояли у его истоков. Не будем уходить вглубь истории, и начнём с двадцатых годов минувшего века, когда в нашей стране, тогда ещё СССР, началось создание социалистической индустрии. По всему Кузбассу, в том числе и в Осиновке (так прежде именовались нынешние Осинники), ускоренными темпами строились промышленные предприятия, прокладывались железные и шоссейные дороги.

Занимались этим не только пламенные комсомольцы, как говорили в недавнем прошлом, но и люди, оказавшиеся в наших краях принудительным путем. Для Осинников это была трагическая пора, но что было, то было, и забывать об этом никак нельзя. Тем более, что именно в те годы в нашей области начал складываться печально знаменитый ГУЛАГ, или Главное управление лагерей, и открывался он в 1931 году так называемыми тылоополченцами ... Это были молодые парни призывного возраста из "чуждых" новому строю элементов. Их собирали по всему тогдашнему Западно-Сибирскому краю и привозили на юг нынешней Кемеровской области под конвоем на строительство – например, Кузнецкого металлургического комбината или шахт нынешних Осинников.

Так в Кузбассе были созданы Севкузбасслаг, Южкузбасслаг и Горшорлаг. Расскажем об одном из таковых – о Южкузбасслаге, созданном в апреле 1940 года. Он имел 10 лагерных отделений и 49 лагпунктов.

Но прежде – несколько подробностей о Горшорлаге, существовавшем на базе Ахпунского отделения и имеющем 24 лагпункта. Он был организован для строительства железной дороги Сталинск (Новокузнецк) – Таштагол, и его заключённые работали, если можно так выразиться, по-ударному. Уже в марте 1939 года по новой ветке пошёл первый эшелон с рудой Горной Шории для домен Кузнецкого металлургического комбината. Этот рейс, как было принято, посвящался XVIII съезду ВКП (б), который работал 10-21 марта того же года.

Но вернёмся к Южкузбасслагу. Он в значительный мере пополнялся за счёт раскулачивания крестьянства. На юг нашей области то и дело прибывали эшелоны с раскулаченными. Теперь известно, что на стройплощадках, скажем, того же КМК, заключённых и крестьян от общего числа строителей было свыше 60 процентов.

Много оказалось их и в Осинниках. Спецпереселенцы жили на окраинах посёлка – в районе Зелёного лога, на Весёлой горке и в других местах. В прошлом это были кулаки и зажиточные крестьяне, и вот теперь им предстояло обживаться на новом месте для начала они обзаводились землянками, так как строить, скажем, капитальные дома у них не было ни времени, ни физических возможностей. Каждый спецпереселенец должен был pa6отать на какой-нибудь шахте и регулярно отмечаться в комендатуре.

Ещё больше осложнилась обстановка с началом Великой Отечественной войны. В то время из города на фронт призвали около 8 тысяч человек, главным образом, молодых людей, специалистов. Особенно тяжело это отразилось на шахтах. Сложилось непростое положение: стране, фронту требовался уголь, а шахтам – кадры для его добычи. Чтобы разрядить обстановку принимались всевозможные меры. В результате в Осинники стало поступать пополнение. Это были, главным образом, поволжские немцы и финны, которых незадолго до этого призвали в Красную Армию. Автору этих строк доводилось в прошлом беседовать с одним из них, Б. Я. Гевейлером. Первый год войны он встретил под Ленинградом. Потом его судьба повернулась следующим образом:

- Собрали нас, немцев и финнов, в одну команду и объявили: вы демобилизуетесь из рядов Красной Армии и направляетесь на работу в угольную промышленность до конца войны.

Так несколько эшелонов с демобилизованными оказались в Осинниках, на шахте "Капитальной". Здесь, кстати говоря, были к тому времени и немцы с Поволжья. Всех бывших красноармейцев тщательно обыскали, отняли у них запасное бельё, мыло, ремни, котелки и т. д. Оставшийся, с позволения, гардероб размещался на них самих: шаровары, гимнастёрка, ботинки с обмотками, фуражка да шинель.

Всем им, не имевшим представления о горняцком деле, предстояло заняться вместе со спецпереселенцами угледобычей. Надо сказать, что к той поре из спецпереселенцев на шахтах города уже было сформировано несколько отдельных участков.

Немцы и финны соорудили вокруг своих бараков высокие заборы, поставили по углам зоны сторожевые вышки, организовали проходную. Дальше – больше: пришло распоряжение запретить немцам выезжать из Осинников и появляться в общественных местах. На работу они стали ходить под конвоем. Конвоирами, кстати говоря, были тоже немцы.

Вот так и работали всю войну, по 12-14 часов в сутки, без выходных, с одним пересменком в месяц.

Были в городе и другие немцы – военнопленные. Они работали в центральных электромеханических мастерских слесарями, подсобными рабочими. Рядом с ними трудились и специалисты, эвакуированные из западных районов страны в октябре-ноябре 1941 года вместе с оборудованием. На новом месте они выпускали для фронта мины, потом стали ремонтировать горную технику.

Важно отметить такую подробность: как бы трудно не приходилось с материально-техническим снабжением, с бытовыми условиями, начиная с 1943 года, не было ни одного месяца, когда бы осинниковцы не выполнили производственную программу, тем более, задание Государственного Комитета Обороны.

Нельзя не упомянуть ещё об одном обстоятельстве. В военное время, когда стране требовалось много угля, в городе предпринимались меры для увеличения объёмов добычи топлива. Так, на городской партийной конференции, что состоялась в августе 1942 года, со всей остротой ставился вопрос об увеличении темпов угледобычи за счёт прирезки к действующей шахте "Десятой" угольных запасов Тайжинской группы пластов. Именно об этом с Трибуны конференции со всей страстностью говорил начальник шахты Владимир Григорьевич Кожевин. Его предложение поддержал областной комитет партии, который направил на помощь осинниковским горнякам группу опытных проходчиков из Анжеро-Судженска. Спустя несколько месяцев новая штольня "Чёрная Тайжина" дала первые тонны угля ценнейших коксующихся марок.

Новые производства, конечно же, способствовали появлению новых жилых массивов в городе и посёлков.

Несмотря на то, что город во время войны был населён такой, как говорится, разнохарактерной публикой, в нём не было ни одного человека, который бы ни ждал её победного окончания. Потому-то и сам День Победы вылился прямо-таки в грандиозный праздник. На улицы города вышли все от мала до велика. Никогда ещё в Осинниках не видели такого множества торжествующих людей.

Настали мирные дни.

Буквально сразу же после окончания войны весь Южный Кузбасс превратился в одну большую строительную площадку: возводились Южно-Кузбасская ГРЭС, шахты, целые жилые массивы.

Здесь начинается очередная трагическая страница из истории Осинников. Дело в том, что численность города вновь стала расти за счёт заключённых. Так, на базе Шушталепского лесозавода было организовано отделение лагерного пункта (лагерь заключённых). Такой же лагерный пункт появился и в Малиновке.

Таким образом, на стыке сороковых и пятидесятых годов на Южный Кузбасс вновь хлынул поток заключённых.

А теперь можно подвести некоторый итог. Да, много было на юге Кузбасса заключённых – политических, спецпереселенцев, уголовников, военнопленных. В Осинниках они участвовали в строительстве ряда шахт, жилых домов, возводили объекты на Южно-Кузбасской ГРЭС. Тем не менее, важно отметить, что основной объём строительно-монтажных работ выполнили именно пламенные комсомольцы и им подобные люди. Честь им за это и хвала. Добрую память они о себе оставили.

Анатолий Цыряпкин, внештатный корр., "Новый вектор", 19 февраля 2004

Утоли жажду знаний

В Сарбале немало людей, которые по зову сердца ведут летопись родного села. Одна из них – заведующая библиотекой Е. В. Челбакова. Отметим, что библиотека не раз становилась победителем различных смотров и конкурсов, за это она награждалась всевозможными дипломами и грамотами. Впрочем. …

Прообраз первой библиотеки, изба-читальня, была организована в посёлке в далеком 1939 году. Располагалась она в обычной деревянной постройке из одной комнаты, которая одновременно служила и кинозалом, и клубом. Первым заведующим избой-читальней, или, как его тогда называли, "избачом", был комсомолец из рода первожителей Сарбалы Иван Васильевич Киштеев. Книг было немного, в пределах десятка, так что отследить их движение было достаточно просто. Поэтому Иван Васильевич, по совместительству, был ещё и киномехаником – одним из самых уважаемых на селе людей.

Убранство избы-читальни не отличалось затейливостью: в переднем углу, перед портретом вождя мировой революции В. И. Ленина – сколоченный из досок стол с ящиками для книг и газет. Здесь же – придвинутые к стене скамейки топорной работы. Центр комнаты – для плясок и игр. Здесь же проводились массовые собрания сарбалинцев.

Названия книг, которые были в фонде  никто из опрошенных старожилов села уже не помнит, а вот названия фильмов, сначала немых, а потом и озвученных, врезались в память на всю жизнь: "Чапаев", "Мы – из Кронштадта". "Правда" да "Советская Сибирь" – вот весь перечень и газет. Их выписывал сельский совет и отдавал для популярной в те годы громкой читки.

Ровно через год райком комсомола села Кузедеева избачом в Сарбалу направил Анну Юрину. Она расстелила на столе кумачовую скатерть, выданную в сельсовете по такому случаю, и заплакала, не зная, что делать дальше.

На помощь пришёл директор школы Иван Филиппович Лунин. Это по его совету в колхозах "Память Кирова" и имени Чапаева наладили выпуск "Молний", которые регулярно сообщали сарбалинцам сводки трудовых свершений.

Счетовод Степан Киштеев в колхозе имени Чапаева проводил читки газет, на которые, как правило, собиралось очень много слушателей. Читал он громко, выразительно и при этом с таким интересом комментировал события, что колхозники слушали его, как говорится, затаив дыхание. Гонорар за читку – обед из общего колхозного котла. Благодарные слушатели подкладывали ему в тарелку самые вкусные и аппетитные куски.

В сентябре 1942 года избу-читальню приняла Мария Правдина, следом – Прасковья Пасуконько, затем Александра Александровская. При Александровской книжный фонд пополнился новыми произведениями и занимал уже целый шкаф. Среди читателей появились дети. Потребовалось большее помещение, и избу­читальню перевели в двухкомнатное здание.

Любимым произведением посельчан стала книга Аркадия Гайдара "Тимур и его команда". А Г. С. Головкину она потрясла настолько, что та организовала в Сарбале свою тимуровскую команду. Был у ребят и самый настоящий штаб, и командир, и военный порядок. Втайне от взрослых ребята свершали очень много добрых дел. Сама же Галина Степановна принесла в команду все свои домашние книги – в общественное пользование.

Позднее, с ростом фондов, избу-читальню переименовали в библиотеку, объединили её с профсоюзной библиотекой леспромхоза, и она обслуживала уже всё население, входящее в Сарбалинский сельский совет, включая посёлки Кедровка, Колбинушка, Чёрный Калтан и Юрково. В методическом центре – Кузедеевской районной библиотеке – сарбалинских библиотекарей учили составлять каталоги, мастерству проведения массовых мероприятий. Первым таким мероприятием стала читательская конференция по книге Галины Николаевой "Повесть о директоре МТС и главном агрономе". Со своей задачей отлично справилась Галина Головкина, которую регулярно, стали приглашать на подобные мероприятия, а потом и вновь зачислили в штат библиотеки. Здесь стали проводить не только читательские конференции, но и собрания жителей села по наиболее актуальным проблемам, в том числе по обмену передовым опытом.

Известность сарбалинской библиотеки год от года возрастала – в 1961 году она получила первую областную награду – почётную грамоту. Число читателей достигло уже почти тысячи человек, фонд – 14 тысяч экземпляров книг. В 1972 году библиотека получила новое большое помещение в здании сельсовета. Наконец-то появилась возможность размещать книжные выставки, установить современные металлические стеллажи. В эти годы библиотека стала центром агитационно-массовой работы во время предвыборных кампаний.

Всё более разнообразными становились формы и методы работы с читателями: здесь начали проводить вечера вопросов и ответов, военно-патриотическое воспитание молодёжи, тематические вечера, встречи с интересными людьми. Одна из них – с династией Килиных. Сам глава династии, Иван Иванович, участник двух войн – гражданской и Великой Отечественной. Один из его сыновей погиб, освобождая Чехословакию от фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной.

Традиционными стали в библиотеке встречи со знаменитым земляком – поэтом Павлом Майским, который в Сарбале проводит почти каждое лето. Для детей созданы клубы по интересам – "Родник", "Радуга", "Огонёк". Ввели платный абонемент, за счёт чего фонды стали пополняться новой литературой, пользующейся большим спросом у читателей.

Надолго запомнился сарбалинцам организованный здесь вечер "Молодость свою мы песней вспомним". В клуб "На огонёк" приглашаются люди с творческими способностями, которых в селе немало. Для юных сарбалинцев планируется открытие клуба – "Любознайка", название которого говорит само за себя.

Рассказ о библиотеке будет неполным, если не назвать имена её наиболее активных читателей. Наверное, никто не прочитал столько книг, как учащиеся К. Меркулова, К. Рысьева, из взрослых – А. Тептегешев. И этот список можно продолжать и продолжать. Сарбалинцы тянутся к книге, любят её, свою библиотеку. А в этом – главное её предназначение.

А. Цыряпкин

(Время и жизнь, 19 июля 2007)