Так это было: Алдохин Павел Андреевич

К 70-летию Дня шахтёра

В год 70-летия Дня шахтёра представляем цикл публикаций исторических документов, поступивших в Архивное управление на постоянное хранение. Это подлинные воспоминания уже ушедших из жизни ветеранов – тружеников тыла, ковавших победу на шахтах нашего рудника в годы Великой Отечественной войны. Они были собраны в 1985-1986 гг. студентом КемГУ, жителем нашего города Николаем Ивановичем Ивониным для своей дипломной работы. Их передала в архив его преподаватель – доктор исторических наук Калерия Александровна Заболотская, по достоинству оценив их историческую значимость для нашего города. При публикации максимально сохранён авторский стиль изложения, воспоминания предваряют биографические сведения, чтобы можно было более полно представить судьбы этих людей и их вклад в судьбу нашего города и всей страны. Рубрику открывает повествование П. А. Алдохина.

Павел Андреевич Алдохин родился 26 июня 1917 года, в Осинниках проживал с 1932 года. В своё время окончил Кемеровскую областную партшколу, Осинниковский горный техникум, член КПСС с 1944 года. В возрасте 15 лет он начал трудовую деятельность на шахте «Центральная» (после – «Капитальная») кучером, с апреля 1934 г. по июнь 1935 г. обучался в Осинниковской школе горнопромышленного ученичества, затем работал машинистом электровоза шахты «Центральная», служил в РККА, после чего снова вернулся на шахту. С первых дней войны ушёл на фронт, после тяжёлого ранения вернулся в Осинники и с 1943 трудился горным диспетчером, горным мастером подъёмного транспорта, был комсоргом ЦК на шахте «Капитальная», с апреля 1944 года – первый секретарь Осинниковского ГК ВЛКСМ. Позже был парторгом ВКП (б) на шахте №4, слушателем Кемеровской областной партийной школы, секретарём парткома шахты «Шушталепская», зам. начальника шахты, зам. секретаря парткома. За время работы окончил вечернее отделение Осинниковского горного техникума. Награждён двумя орденами Отечественной войны 2-й степени, имеет «Знак Почёта», 13 медалей, в том числе «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», «Ветеран труда», знак «Шахтёрская слава» 3-й степени и другие.

- Особое место в моей трудовой деятельности занимает работа машинистом электровоза. В 1935 г. все мы были молодые, по 17-18 лет, и, наверное, начальству стоило большой смелости доверить шахту таким младенцам. Но работали с полной отдачей и ответственностью. В начале сентября 1935 года началось стахановское движение. Западно-Сибирский крайком партии и краевые организации объявили соревнование за досрочное завершение плана. Были учреждены переходящие мандаты крайкома и крайисполкома, которые вручались победителям каждую декаду. Мне довелось удержать переходящий мандат до конца года и таким образом стать участником первого краевого слёта стахановцев Кузбасса, который состоялся в Новосибирске в 1936 году. Там я и получил свою первую премию – именное двуствольное охотничье ружьё. Вот с тех пор и начался мой путь в большую рабочую жизнь. Мне, как и многим другим, довелось испытать тяготы войны на фронте в самые тяжкие 1941-1942 годы, а вторую половину войны работать в тылу – на шахте. И по собственному опыту могу утверждать, что труд в годы войны – это самый родной брат труду ратному. Здесь всё такое же: и тяготы ожидания, и трудности чисто физические, и горечь потерь. На фронте потери переживают со стиснутыми зубами и дерутся ещё ожесточённее.

В ходе войны слились воедино потенциальные возможности экономики страны, партийное руководство всеми сферами деятельности, оперативность, целеустремленность, стремление народа защитить себя, показать свою силу, волю, национальную гордость. Партия, армия и народ превратились в единый сцементированный военный лагерь. Каждый человек в тылу следил за ходом боевых действий на фронтах, и каждый стремился внести свою лепту в силу Красной Армии – через личное горе, слёзы, муки и тяготы горящей в огне войны страны, через трудности быта и производства наделать для фронта сотни тысяч самолетов, танков, орудий, пулемётов, миномётов, и другого военного снаряжения.

Официально рабочий день в шахте был 8 часов. Общественные организации – ГК КПСС, горисполком, профсоюзный комитет горняков, ГК ВЛКСМ – работали с 9 утра до 11 часов вечера с перерывом от 6 до 8 часов вечера. Существовала повсеместно нарядная система с проведением планёрок. Я работал на подземном транспорте, в сутки – 3 смены. Но часто бывало, план по углю срывается, нужны были дополнительно люди на добычу. Начальство это видит, а где взять людей? И тогда издаётся приказ транспорту: перейти на двухсменную работу, а третья смена направлялась на добычу угля. Таким образом, рабочие транспорта трудились официально по 12 часов, плюс, как у всех, приход и уход на работу и с работы ещё 4 часа, выходило 16 часов.

Механизация труда в сравнении с нынешней была если не примитивной, то незначительной – бурение ручным электросверлом, взрывание. Доставка угля в лавах конвейерами по основным откаточным выработкам производилась электровозами, Дальше всё вручную – погрузка угля на конвейер, оформление, крепление забоя, доставка крепёжного леса, инертной пыли и всего, что требуется по технологии для добычи угля. Доставка рабочих к местам работы – отдалённым забоям, производилась пассажирскими вагонами собственного изготовления, к ближним забоям шли пешком. Доставка оборудования до лавы – электровозами, а по самой лаве и другим выработкам – вручную. Каждый рештак к конвейеру весит более 50 кг, а привод, например, ПН №19 – более тонны. Вот хотя бы приблизительное представление о трудоёмкости и механизации трудовых процессов.

Спецодежда имеет важное значение в работе, и немало влияет на производительность труда. Нормы выдачи спецодежды в 80-е годы 20-го века мало отличались от тех, что были в годы войны. Но качество! Сроки носки спецодежда не выдерживала, у некоторых, особенно одиночек-мужчин, – сплошные лохмотья. Ещё хуже было дело с обувью. Сейчас все шахтёры без исключения пользуются резиновыми сапогами, причём, недостатка в них нет. Тогда резиновые сапоги были у самого высокого начальства и у проходчиков забоев с обильным притоком воды. Другим ИТР выдавали кирзовые сапоги, на транспорте машинистам – кожаные ботинки. Подавляющее большинство шахтёров получали резиновые галоши (их шахтёры называли «чунями»), литые галоши, без подкладки и глянцевого покрытия. Счастье тем, где сухие забои, сухие выработки, а большинство-то выработок в осинниковских шахтах – сырые. Вода в мойке была постоянно – хорошая, горячая и в достатке. Хранили спецодежду в индивидуальных шкафах в свёртках, старую сдавали на просушку, но к началу новой смены она не просыхала и её надевали сырой. Долго и постоянно бились над тем, чтобы организовать стирку спецодежды, но стиральных машин тогда не было. На шахте сами конструировали, пускали в работу, они ломались, их восстанавливали и снова пускали. Вручную же перестирать такое количество одежды было просто невозможно. Многие носили спецодежду, как говорится, до ремков, и выбрасывали лишь при получении новой.

У каждого участка был свой кабинет – раскомандировка. Теперь в кабинетах участка – чистота, полировка, графики. А тогда! На участке – более 100 человек трудящихся, добрая треть из них является на планёрку каждую смену, да ещё одетые в «шахтёрку», помещение тесное, нечем дышать, угольная пыль от одежды, табачный дым. Неявка на планёрку равна прогулу. Передвижение на работу и с работы было только пешком, городского транспорта во время войны не было.

(Время и жизнь, 3 июня 2017)

Мои воспоминания

Предлагаем вниманию читателей продолжение воспоминаний Павла Андреевича Алдохина. В этот раз он рассказывает о жизни осинниковцев в годы Великой Отечественной войны.

- В декабре 1938 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР Осинники были преобразованы из рабочего поселка в город, который насчитывал 25 тысяч жителей. В предвоенном 1940 году в Осинниках проживало уже 34,5 тысячи человек, за время войны население удвоилось. В городе было 10 школ, 4 детсада, 5 яслей, больница, три амбулатории, 5 здравпунктов, 3 роддома, 40 торговых точек, 27 предприятий общественного питания, 2 киноустановки, 3 бани. Вот с такими данными город вступил в войну, отправив на фронт 8 тысяч сыновей и дочерей.

Плановое строительство жилья и до войны было незначительным, а в войну оно прекратилось вовсе: строили только бараки временного типа, старались скорей определить людей под крышу. Занимали под жилье многие служебные помещения, но всё равно жилья не хватало. Скученность жильцов в домах и квартирах была неимоверная. Строительство жилья в Осинниках приняло мощный размах спустя годы после войны, когда была принята долгосрочная программа жилищного строительства.

Питание было строго нормировано: шахтёры получали 1 кг хлеба в день, при выполнении нормы – дополнительно 200 г хлеба. Дети, неработающие женщины и старики получали 250 г хлеба в день. Нормированы были и другие продукты. У каждой шахты были отделы рабочего снабжения, на предприятиях, в школах, больницах, трудовых коллективах – подсобные хозяйства, огороды. Продукты, полученные в этих хозяйствах, направлялись в рабочие столовые, больницы, школы – всё это добавлялось к централизованному нормированному питанию. В отдельных семьях было очень развито огородничество. Утерянные карточки не восстанавливались, поэтому их берегли как зеницу ока. Так было с начала войны и до 1947 года – отмены карточной системы. Все товарные фонды были сосредоточены на промышленных предприятиях и в учреждениях.

Огромное количество молодежи проживало в общежитиях: только у шахты «Капитальная» их было 24. В каждом общежитии – красный уголок. В нём находились газеты, громкоговоритель-репродуктор, настольные игры. На подписку газеты тогда был строгий лимит, поэтому устная пропаганда – лекции, беседы, вечера вопросов и ответов и другие имели огромное значение. В городе было две стационарные киноустановки. К концу войны на шахте №10, в освободившейся компрессорной, тоже поместили киноустановку. В клубе «Октябрь» кино демонстрировали ежедневно с 9 утра до 11 вечера, через каждые два часа. Исключение составляли вечера, когда в клубе проходили слёты стахановцев. Свободных мест во время киносеансов не бывало. Приезжали к нам и артисты из Москвы: Русланова, Столяров, Симонов и другие, был здесь известный певец Поль Робсон.

С 1943 года успешно действовала сборная футбольная команда «Шахтёр», причём на протяжении 4-5 лет держала первое место в области. Стремились к налаживанию лыжного и конькобежного спорта, но отсутствие спортинвентаря – лыж, коньков не позволяло достичь желаемого.

Во время войны в городе работало 10 школ, из них – дневных, 4 семилетних и 3 начальных. Школьных помещений не хватало, и потому в некоторых школах занятия велись в три смены. Очень часто ученики привлекались к хозяйственным работам – погрузке угля на шахтах, копке школьных огородов, посадке, а затем – уходу за посевами, уборке урожая. Ученики старших классов привлекались на текущий ремонт школ в летние каникулы, во время осенних сельхозработ направлялись на уборку урожая за пределы города. Помнят в Осинниках учителей времён войны М. Д. Чупадину, ставшую в годы войны заслуженной учительницей РСФСР, награждённую орденом Ленина; М. Г. Белую, награждённую орденом трудового Красного знамени; М. В. Шатрову, Н. А. Артамонова и других.

В городе перед войной было 15 врачей, работали они не меньше шахтёров – достаточно сказать, что за годы войны при недостатках в питании, одежде, жильё, при огромном скоплении людей, в тесноте, не было допущено ни одной хоть какой-нибудь значительной вспышки эпидемии и массовых заболеваний. Они постоянно были на самых важных участках профилактики. Добрыми словами вспоминают в Осинниках врачей Константинову, Боровкову, Винскую, Петропавловскую.

В начале войны многих шахтеров призвали в действующую армию – добыча угля начала резко падать, поэтому вернули многие эшелоны с кузбассовцами, ехавшими на фронт.

В 1942 году прибыла большая группа шахтеров, эвакуированных из Донбасса. Среди них было много специалистов, организаторов про¬изводства. Они заняли руководящие посты на шахтах и в тресте. Затем начали поступать рабочие - бывшие военнослужащие, снятые с фронта по национальности. В Осинниках было две школы ФЗО – №6 и №19, где обучали молодёжь шахтёрским профессиям. По возрастному составу шахтёры были от 15-16-летних юнцов до людей преклонного возраста, по национальному составу – более 70 различных наций и народностей, и процентов до 40 шахтёров были женщины.

Кузбасс и Осинники знают такие примеры трудовых подвигов, которые теперь кажутся сказочными. Например, братья Петр и Николай Кагадей работали проходчиками и в дни повышенной добычи угля выполняли норму до 2000%. Бригадир проходчиков Лаврентий Кузнецов, братья Коровины были маяками, на которых равнялись все на руднике по производительности труда. Забойщики Михаил Плоцкий, Зенков, братья Ардатовы, Шестаков, Александр Колобов, Хмелёв, Люценко, Шарабарин вели за собой шахтёрскую армию на подвиг. Особо отмечу Михаила Семеновича Плоцкого. На шахту он пришёл в 1938 году и попал в комсомольскую бригаду, а затем всю войну руководил ею. В 1944 году бригада завоевала переходящее знамя ЦК ВЛКСМ. В 1948 году М. С. Плоцкий стал Героем Социалистического Труда за трудовой подвиг в годы войны. Среднесуточная добыча угля по руднику возросла с 5033 тонн в 1940 г. до 8170 тонн в 1945 г. Горняки города во время войны добыли 12 млн. 036 тыс. тонн высококачественного коксующегося угля марки «Ж», шедшего на КМК, где выплавлялось и ковалось оружие для фронта. Только за последние два года войны коллективу Осинниковского рудника за высокопроизводительную, отличную работу 19 раз присуждалось переходящее Красное знамя Государственного Комитета обороны – высшая коллективная награда в годы войны; 12 раз – переходящее Красное знамя Кемеровского обкома КПСС и облисполкома. После войны коллективу шахты «Капитальная» оставлено на вечное хранение переходящее Красное знамя Государственного комитета обороны. Периодически проводились дни повышенной добычи угля. Планы во время войны были очень напряженные и выполнялись с большим трудом. А тут вдруг коллектив решает выдать полтора – два суточных плана в день! Здесь нужна особо тщательная подготовка – и материальная, и моральная. Мобилизуются все резервы, какие только можно пустить в дело, привлекается дополнительная рабочая сила – в шахту направляются работники из управления, с поверхностных цехов, комсомольцы, молодежь из городских организаций, даже школьники старших классов. Это был праздник мобилизации всех сил, всей мощи, всех возможностей, экзамен на организованность, прочность, профессионализм. Дни повышенной добычи были обязательным мероприятием в жизни государства, ответом на успехи Красной Армии в боях с врагом, на благодарственные приказы войскам Верховного Главнокомандующего.

Все, о чем я здесь говорил, – правда. И если в чём-то просматриваются чёрные краски, то это не из-за желания очернить. Это просто истина, которую нельзя обойти, о которой нельзя умолчать, и молодёжь должна знать об этом. Я люблю свой город, где прожил более 53 лет. Здесь я вырос, вступил в комсомол, затем в партию, стал рабочим человеком. Здесь я проработал долгие 43 года, за свой город и его людей уходил в бой. Здесь я останусь до конца своих дней. Я никогда не искал себе лучшей доли, мой город был мне родным домом.

Материал предоставлен Архивным управлением.

(Время и жизнь, 1 июня 2017)